style="font-size:15px;"> – Вы вкопали рогатки у западного въезда? – спросил кавалер, идя вдоль рва и оглядывая частокол.
– Нет, – Шуберт семенил рядом, – я думал, что эта стена важнее.
– Снимите людей, поставьте частокол до заката, а со стеной закончите завтра.
– Как прикажете, господин полковник. Сейчас же все сделаем, – пообещал инженер.
Волков обошел свой немаленький лагерь по периметру – везде суета, работа кипит, несмотря на приближение вечера. Он был удовлетворен тем, как менялась обстановка. Он видел, что за пару дней все будет приведено в полный порядок, лагерь станет укрепленным и удобным, обоз с провизией и фуражом сохранить удастся, и у фон Бока будет меньше причин упрекать кавалера.
Вечером, когда уже стемнело, он обедал с офицерами, отдавал приказания о пикетах и ночных разъездах и говорил о том, сколько солдат и из каких рот оставить в охранении. Также просил Рене поутру снять повешенных дезертиров, так как, скорее всего, утром Гренер и его кавалеристы наловят новых. А после ужина пошел спать и спал отлично, так как до самого утра его никто не потревожил.
Утром Волков, ожидая завтрака, долго разглядывал выстиранный ваффенрок. Стирка мало помогла: дорогая ткань так и не вернула своего цвета и казалась серой, бурой, да какой угодно, но уже не бело-голубой, а еще вся была испещрена дырами. Даже нищему такое носить стыдно. Пришлось ходить в доспехах, ничем не прикрывая их.
Кавалер прошелся по лагерю, поговорил с офицерами. Все шло хорошо, солдаты и саперы знали, что им делать. Укрепления становились лучше с каждым днем, Гренер поймал лишь двух дезертиров. Это был хороший знак, людишки почти уже не бежали. Этих двоих мерзавцев быстренько и без особых церемоний после короткой исповеди повесили на заборе, на освободившихся утром местах.
Пока дезертиров вешали, Волков думал о том, что Максимилиан уже должен быть в Нойнсбурге, если, конечно, не встретил армию маршала уже на пути к лагерю. Что ж, как бы там ни было, его знаменосец должен уже свернуть к Ланну и завтра оказаться там. «Что ж, если они поторопятся, Агнес прибудет через три дня, ведь кони в ее карете неплохие».
Кажется, Волков никогда ее так не ждал. Мало того, в последнее время ему все меньше и меньше хотелось видеть девушку. Нет, он, конечно, ее не боялся, но она держала его в напряжении, словно противник, что ждет удобного случая для атаки. А еще он ожидал неприятностей, которые рано или поздно она может ему доставить. Но сейчас, сейчас она оказалась очень ему нужна, он чувствовал, что только эта хрупкая девочка с тяжелым и крепким, как люцернский молот, характером способна ему помочь. Он нутром это чувствовал. А как иначе? Ведь не зря хитрый жид уговаривал его взяться за это дело, считая, что дело это нечистое. Теперь Волков и сам так думал.
В общем, день прошел в мелких делах и заботах. Если не считать того, что кавалер просил Гренера проехаться до второго брода, посмотреть да послушать. Тот со своими людьми прокатился, постоял у тихого брода, но ничего
