ко мне, выпьем, – предложила она. – Судя по вашему виду, вам не помешает.
– Э-э…
– Да ладно, идемте! – сказала она. – Не съем я вас!
Я улыбнулся.
– Ну хорошо.
Окна ее номера выходили на Гайд-парк. По скаковой дорожке двигалась вереница пони, группка всадников упражнялась в выездке. Лучи заходящего солнца озаряли сиренево-голубую гостиную, отчетливо вырисовывая кубики льда у нас в стаканах.
Мой выбор ее разочаровал.
– Вы уверены, что будете пить эту кока-колу?
– Она мне нравится.
– Но когда я предлагала выпить, я имела в виду именно выпивку…
– Мне пить хочется, – доступно объяснил я. – И голова болит. И к тому же я за рулем.
– А-а! – Она смягчилась. – Понимаю.
Я сел, не дожидаясь приглашения. Мне, конечно, было не привыкать к ударам по голове, но это был первый за последние три года, и я обнаружил, что за это время успел отвыкнуть.
Керри Сэндерс сняла свое великолепное, но запачканное пальто. Ее костюм отличался той простотой, какую могут позволить себе только очень богатые люди, а фигура, которую он обтягивал, была выше всяких похвал. Она приняла мое молчаливое восхищение как должное, словно этого требовала простая учтивость.
– Так, – сказала она. – Вы ни черта не сказали о том, что с нами произошло. Теперь я хочу, чтобы вы объяснили, что это могли быть за люди.
Я отхлебнул шипучей газировки и осторожно покачал головой.
– Понятия не имею.
– Но вы должны хотя бы догадываться!
– Нет… – Я помолчал. – Вы никому не говорили, что едете на аукцион в Аскоте? Не упоминали мое имя? Не упоминали о Катафалке?
– Послушайте, – возразила она, – они же напали на вас, а не на меня!
– Откуда нам знать?
– Ну как же? Ваше плечо…
– Ваша лошадь.
Она беспокойно встала, пересекла комнату, бросила пальто на стул, вернулась. Изящные сапожки были в грязных разводах и на светлом розовато-лиловом ковре смотрелись неуместно.
– Я говорила, может быть, троим, – сказала она. – Во-первых, Паули Текса.
Я кивнул. Паули Текса – это тот американец, который дал Керри Сэндерс мой телефон.
– Паули сказал, что вы – честный барышник, а это такая же редкость, как хорошая погода в воскресенье.
– Спасибо.
– Потом я еще сказала тому парню, который делал мне укладку, – задумчиво продолжала она.
– Какому парню?
– Ну, парикмахеру. Тут, в гостинице, есть парикмахерская…
– А-а.
– А вчера я обедала с Мэдж… С леди Роскоммон. Это просто моя подруга.
Она неожиданно уселась в стоявшее напротив кресло с обивкой из бело-голубого ситца. Большая порция джина и коньяка заставила ее щеки разрумяниться и слегка смягчила несколько диктаторские манеры. Пожалуй,
