Антону, что в тех местах, где Аня росла, хамили многие, и не только ей?
Но Аня промолчала, лишь плечами пожала:
– Главное, чтобы не приставал.
– Поверьте, он весь в своих текстах. На личную жизнь у него нет времени.
Внутри, где-то глубоко, прозвенел звоночек. Аня не могла похвалиться сильно развитой интуицией, но что-то в услышанном ей не понравилось. Что-то было не так. Неправильно. Не мог взрослый мужчина вести затворнический образ жизни. Никак не мог.
– Аня, – ворвался в ее мысли голос Антона, – клянусь, он вас не тронет. Только интервью. Не нужно придумывать себе всякие ужасы.
– Моя комната закрывается? – этот вопрос надо было выяснить заранее.
Антон расхохотался, весело, задорно:
– Я не удивлюсь, если он начнет закрываться в комнате, и не только по ночам.
– Он гей?
Нет, ну а что еще можно было подумать после таких слов?!
– Вот сами у него и узнаете, – последовал насмешливый ответ. – Аня, расслабьтесь. Сидение удобное. Ехать нам еще минут двадцать, если без пробок.
Двадцать минут до ее позора. Интервью. Да Аня никогда по-настоящему ни у кого не брала интервью! Вздохнув, Аня откинулась на спинку сидения, закрыла глаза и постаралась расслабиться.
Алкоголь не помог. Виктор в принципе не очень часто прикладывался к бутылке, предпочитая разруливать проблемы на свежую голову. Он верил, что нет такой проблемы, к которой нельзя было бы найти подход. Верил, да. Пока не согласился на последнее задание Антона. И теперь, сидя перед открытой бутылкой коньяка, он мрачно смотрел в ночное небо. Он. Под одной крышей. С девушкой. Неделю. Да он свихнется!
Антон как будто издевался над братом. У Виктора были вполне определенные сроки сдачи рукописи, был четкий план текста, были вполне ожившие герои. Свободное время тоже было. Но после озвученного задания он не мог заставить себя подойти к компьютеру. Какая там книга! Виктор психовал при одной мысли об Антоне и его задании. Ему, тридцатилетнему инвалиду, осталось только запереться в доме с молодой наивной дурой!
Виктор понимал, что накручивает себя, и тем не менее заранее представлял, с каким презрением и недоумением станет она на него смотреть. Он встречал подобные взгляды раньше. Они как бы говорили: «Мужчина, вы кто? Что вы делаете в приличном обществе? Закройтесь дома и не показывайтесь наружу».
Антон крутил пальцем у виска, советовал сходить к психологу, или лучше сразу к психиатру, уверял, что никто так на Виктора не смотрит.
– Нужен ты кому, – фыркал Антон. – Манечки твои… То ли величия, то ли преследования… Вить, у народа полно других дел, ему не до пристальных взглядов в твою сторону.
Виктор не спорил. Но от людей старался держаться подальше. Особенно от молодых симпатичных женщин.
Плюнув на книгу, Виктор налил себе вторую рюмку коньяка, выпил, не закусывая, и отправился в спальню. Он постарается уснуть. Ничего другого ему не остается.
За оставшееся
