убогим, Добрыней.
Добрыня с малолетства ног лишён был. Ну, не то чтобы совсем культи были, обе глезны16 наличествовали, но по своему предназначению работать отказывались. Таковое испытание Бог на парнишку возложил. А Агнешка, к слову сказать, к убогим парням страсть имела. Марек поведал, что она ещё в Неметчине с учеником колдуна какого-то спуталась, за что её этот самый колдун, чуть не до смерти ухайдакал17. Благо, отец, Марек, то бишь, вмешался вовремя. От той напасти на Русь и подались. Но это – другая сказка18.
Вот к тому пареньку Агнешка и стала захаживать, покуда отца да матери в избе не было. Представлялась, знамо дело, простушкой деревенской, не кикиморой. Не просто в избе объявилась, а вошла, как порядочная, через сени, доброго дня пожелала.
– Да по мне, что день, что ночь, добрыми редко случаются, – Добрыня ответствовал, – только ежели батюшка на солнышко вынесет, птичек послушать, тогда – приятно. А ты кто, девка, сама будешь?
– Агнешка я. Мы тут в селе с батюшкой проездом из Мурома.
– Где это видано, чтобы крестьяне посреди работ по гостям ездили? Сенокос вовсю идёт. Вы не от князя своего беглые?
– Вот тоже придумал, глупый. Не от князя, а по княжескому повелению, – не моргнув, врала кикимора бессовестная, – отец лес местный осматривает. Деловую древесину заготавливать будут.
– А что её осматривать, древесину-то? Дерево, они и есть дерево. В дело любое сгодится. А нет – на дрова.
– На дрова, понятно, любая палка пойдёт. А вот корабль строить, тут дерево не каждое по качеству пройдёт. Мачты делать, шпангоуты всякие.
– Чудно ты как-то говоришь. Слова диковинные сказываешь: шпангоуты. Неужто князь наш ладьи новые строить вознамерился? Почто они ему? С Нижним торговые дела вести?
– Дело секретное, государственное, – решила прервать враньё Агнешка, – больше ничего сказать не имею права.
– Государево? Неужто сам царь на Орду по Волге пойдёт?
Кикимора с важным видом приложила перст к устам и хитрёхонько так сощурилась. Потом об ином спросила:
– А ты, что валяешься посреди дня? Заболел или бездельник?
– Хворый я, – насупился Добрыня, – ноги не ходят. Рад бы чего мамане с папаней пособить, да немощен.
– Да, дела! – кикиморка призадумалась, потом придумала, – Давай тебе каталку соорудим, чтобы из избы мог выезжать и родителям помогать.
– А что за чудо чудное, каталка? Маманя сказывала сказку, как ленивец один на печи из избы ездил. Так то – сказка, небыль. И ещё рыбу волшебную выловить требуется, а она, думается, редкая, да и батя не одобрит. Он говорит, что колдовство всякое, оно – от дьявола.
– Какой ты дурной! Не про колдовство я говорю, а про инженерную конструкцию.
– Вот – ещё одно слово бесовское.
– Не перебивай! Я телегу имею ввиду.
– Телега
Ступни, устар.
Замучил, побил, убил, устар.
Подробнее об отношениях кикиморки Агнешки и Леопольда де Сегюр де Салиньяк де Борн рассказано в книге «Хроники великих магов. Абрамелин».
