рассказывать свою печальную историю:
– Сначала, когда он выгнал меня из дома, овладев моим имуществом и в такое время обрек на голодную смерть, – причем это сделал не какой–то незнакомец, а бывший сосед, друг моего отца, – конечно, меня не покидало желание отомстить ему. Но нищенская жизнь многому научила и на многое открыла глаза. Сейчас, разбойником вернувшись в свой дом, я не чувствовал ненависти к этому человеку. Наоборот, сам, измучившись от жизни, очень хорошо понимал его и в глубине души, может, даже и сочувствовал. Почему он поступил со мной так подло? Потому что, вернув долги, сам подох бы с голоду, ведь он обрек меня на нищету, чтобы спасти свою жизнь.
– Тогда зачем ты напал и убил его?
Незнакомец посмотрел на Беку, словно удивляясь его недогадливости.
– Потому что у меня тоже не было иного выхода, разбой предпочел голодной смерти. А этот дом выбрал, так как хорошо его знаю. Знаю, что и где здесь лежит. Каждый вход и выход мне знаком. Вот поэтому я и пришел сюда.
Бека с удивлением слушал эту странную историю. Еще не успел закончить свою исповедь грабивший собственное имущество вор, как в его голове окончательно сложилось решение. Это решение в его душе готовилось давно, с того самого утра, когда он получил свободу, но до сих пор оно было окутано туманом. И этот туман окончательно развеялся сейчас, когда он услышал эту страшную историю. Он даже не посмотрел на противника и не вспомнил о богатстве, лежавшем на столе, встал, отбросил в сторону нож и молча вышел из дома.
На следующий день Бека появился на главной площади города, где обычно выставляли рабов на продажу, и стал перед работорговцем. Последний, и так находясь в плохом расположении духа из–за малочисленности клиентов, с подозрением оглядел стоявшего перед собой оборванца.
– Что ты здесь стал, убирайся отсюда, людей пугаешь – при этих словах раздраженный торговец потянулся за плетью.
– Потерпите немного, уважаемый, у меня к вам деловое предложение.
– Не отвлекай, говори побыстрей, что надо?
– Я предлагаю вам товар на продажу. Весь выигрыш ваш, для себя ничего не прошу.
– А где товар? Молодой, мужчина или женщина? Если старик или больной, зря суешь, все равно не продам. Проклятое время, даже рабы потеряли свою цену!
– Товар этот, я сам, – лично. Как видите, я не старик и не больной, и работать могу.
– Ты? – Работорговец сейчас только впервые оглядел Беку оценивающим взглядом. На больного ты и вправду не похож, хотя довольно поистрепался. Не жалко тебе отказаться от свободы?
– Не жалко.
– Что, голод измучил? Очень хорошо понимаю тебя. Вот, встань на тот камень и не двигайся. Может кому-то и смогу всунуть тебя, – при этих словах торговец оглянулся вокруг, достал из стола сосуд, наполненный маслом, и протянул Беке.
– Маслом
