существ предшествующего периода. Таким способом мы, совершенствуясь сами, совершенствуем наш живой мир. Правда, нужно сказать, что в конце концов мир опять разрушается и воссоздаётся опять. Длительность каждого периода измеряется миллиардами лет.
Поэтому Лао-цзы и Шакьямуни открыли дверь удобства с их наукой жизни, научив людей возделывать семена, чтобы избежать смерти. Если человек просветлен, он сразу перейдет на другую сторону.
Раньше я думал, что Лао-цзы и Шакьямуни обладают своими методами спасения, имеют свой путь совершенствования и избавления от рождения и смерти. Ученики Будды полагали, что пустота и покой (Нирвана) приводит человека к пробуждению и проникновению в совершенную реальность. Таким образом, они как бы достигали другого берега бытия, и пока это не наступило, все они заботились о благе живых существ. Лао-цзы же видел в истинном совершенствовании уклонение от деградации и исчезновения в реальном мире, и считал, что за счёт само-преобразования и пестование своей исконной природы можно обрести в себе осевой стержень, который помогает стать мудрецом, видящем свою изначальную сущность, и избавиться от всяких иллюзий и заблуждений.
Если человек ещё не закончил учебу, он все еще в выигрыше от жизни. Если человек достиг поворотной точки, он сможет обрести святой статус; если он ещё не понял свою истинную природу, он застрянет в иллюзии.
Можно, конечно, жить по «Книге перемен» (И-цзин), но к ней нужно подходить со знанием принципов природной сущности и жизненности. Без этого эта книга пуста и непонятна. Конфуций в своей книге «Лунь юй» даёт наставления о «незамутнённой мысли», которая ограждает человека от следования крайностям, влекущим, в конечном итоге, к ложным взглядам и эгоистическому самолюбованию, свойственному любому человеку. Так как человек имеет семь эгоистических душ «по»: страх, алчность, эгоистическую любовь, печаль от невозможности достичь недостижимого и прочее, что мешает ему жить духовной жизнью. Конфуций подошёл очень близко к познанию тайн природной сущности и жизненности. Но мало кто понимает глубокий смысл его мыслей. Конфуций желал исправить людские нравы, претворить в жизнь нормы гуманности, справедливости и долга, создать ритуал и гармонию, поэтому и не раскрыл суть Дао-пути – Недеянье, предаваясь взысканию воли Неба и рассмотрению образов перемен, пытаясь соединить воедино в своих речах сущность природы и закон.
То же можно сказать и о Чжуан-цзы, возгласившего «необременение сущим», «беззаботное странствие», «внутреннюю свободу» и «само-естественность мудреца», как и Мэн-цзы, любивший «пестовать безбрежную пневму Ци», добиваясь духовно-нравственного совершенствования. Их речи различаются, но близки по смыслу. Позже мудрецы соединили принципы Перемен и Дао-Пути, а даос Вэй Бо-яна создал трактат «О единении Триады», чтобы понять принципы великого киноварного эфира. Другой даосский мыслитель Хуэй-чжун в своих «Изречениях», опираясь на мысли Лао-цзы и Чжуан-цзы,
