было в моей внутренней алхимии вернуться на прежнюю Небесную Ось, чтоб изменить своё тело и свою плотную материю преобразить в подвижный дух. А этого я мог бы достичь только при манипуляции со своими внутренними энергетическими потоками, которые могли бы создать вокруг моего тела ореол защиты от толстого мира, чтобы проникнуть в мир тонкий, оставшийся существовать параллельно с миром толстым – физическим. В символике внутренней алхимии Небесной Осью называется сердце (не орган, а как мыслящее чувствилище – 心 «синь»), служащее механизмом Дао в микрокосмосе. Мне нужно было установить медитативное наблюдение за моим Сердцем, которое должно указывать мне время использования огня или отказа от него. Поэтому у меня не было никакой необходимости покидать мир и искать уединения в горах. Ведь я, как Человек, – целая Вселенная, и во мне сокрыты все её тайны и решения всех вопросов.
Но главным для меня являлось то, что я должен был восстановить Небесную Ось во мне самом. Раз я являюсь микрокосмом, то мир этот должен вращаться вокруг меня, не в перевёрнутом, а в истинном виде. Я вновь встал на руки вниз головой и попробовал покрутиться вокруг своей оси, но тут же, от непривычки, грохнулся на пол.
Я встал на ноги и стал крутиться на месте против часовой стрелки, как бы разматывая прошедшее время вспять. Ведь в своём теле я имел все стороны света: голова была на Севере, ноги – на юге, левая рука на Востоке, а правая – на Западе. Один мой оборот был равен земному дню. Я закружился, и всё поплыло пред моими глазами, мир превращался в быстро вращающуюся трубу, я уже не мог остановить, как бы превращаясь в крутящуюся юлу или вращающийся спин. Я разматывал собой время к прежде-небесному состоянию мира. Ведь это было так просто от всего освободиться! Для этого необходимо было только полностью расслабиться и проникнуть в себя. Любое вращение порождает энергию – электричество, а оно открывает все скрытые в себе тайны. И совсем не нужно стремиться к уединению. Ведь уход от мира обнаруживает только непростительную зависимость от внешних вещей и обстоятельств. В момент своего вращения я уже ни от чего не завишу и, может быть, завышу только от этого кругового движения. В своём вращении я всегда нахожусь в настоящем времени. Я раскручиваюсь и раскручиваю иную реальность – реальность вечного кругового движения, где время и пространство схлопываются, и будущее смыкается с прошлым и становится вечным нескончаемым настоящим. И в этом настоящем есть всё: и прошлое, которое ещё не наступило, и будущее, которое уже давно свершилось.
Такова была моя парадоксальная позиция даоса, поэтому она и совпадает с дзэн-буддизмом.
Но даосизм – это не религия, а учение. С точки зрения даоса саму современную науку можно причислить к религии, когда учёные поклоняются только одному набору истин, в то время как необъяснимые явления относят к разряду несуществующих. В своих раздумьях я как раз подвергаю критике современное положение в науке, когда учёные с зашоренным взглядом на вещи видят одно, но совсем не видят
