в Челтенхем. Я, конечно, не думал, что меня встретят овацией, но всеобщей обструкции тоже не ожидал.
Некоторые просто ненавязчиво поворачивались ко мне спиной. Некоторые знакомые, говоря со мной, прятали глаза и при первой возможности спешили удалиться. Репортеры исподтишка следили за мной, тренеры держались настороженно, а Жокейский Клуб проявлял холодную враждебность.
Один только Чарли Кентерфильд подошел ко мне, улыбаясь во весь рот, и пожал мне руку.
– У меня что, рога выросли, что ли? – спросил я.
Он расхохотался.
– Вы ударили лежачего. Благородные британцы вам этого не простят.
– Даже если этот лежачий ударил первым?
– Слабейший всегда прав.
Он повел меня в бар.
– Я провел нечто вроде социологического опроса. Процентов десять полагают, что вас тоже стоит выслушать. Процентов десять придерживаются мнения, что вас надо пристрелить. Что пить будете?
– Шотландское виски. Воды и льда не надо. А остальные восемьдесят процентов?
– Столько благородного негодования, что «Гринпису» хватило бы на несколько месяцев работы. – Он расплатился за выпивку. – Ваше здоровье!
– И вам того же.
– Уляжется, – сказал Чарли.
– Я тоже так думаю.
– На кого бы вы поставили в третьей скачке?
Мы принялись обсуждать сегодняшних фаворитов и о Джоди больше не упоминали. Но потом, когда я остался один, мне стоило большого труда не обращать внимания на всеобщую враждебность. Я поставил по десятке на пару лошадей на тотализаторе и проиграл. Такой уж день выдался.
Весь день мне ужасно хотелось объяснить всем и каждому, что это я был пострадавшей стороной, я, а не Джоди. Но я вспоминал о новых тысячах, которые он непременно вытянет из меня, если я хотя бы заикнусь об этом, и помалкивал.
Гвоздем программы был Квинтус собственной персоной. Он преградил мне путь и громко заявил, что я позорю доброе имя английских скачек. Я подумал, что Квинтус постоянно изъясняется штампами…
– Должен сказать вам одну вещь, – продолжал Квинтус. – Если бы вы не поступили так подло с Джоди, вы были бы избраны членом Жокейского Клуба. Мы рассматривали вашу кандидатуру. Но теперь вам этого не предложат – я об этом позабочусь.
Он резко кивнул и отступил в сторону. Я не двинулся с места.
– Это ваш сын поступил подло со мной.
– Да как вы смеете!
– Можете мне поверить.
– Глупости какие! Нестыковка в вашем счете – результат обычного недоразумения. Секретарь ошибся. Если вы посмеете утверждать, что это было нечто иное…
– Знаю, – перебил я. – Он подаст на меня в суд.
– Совершенно верно! Все деньги Джоди заработаны законным путем.
Я ушел. Квинтус пристрастен, но я знал, что от репортеров я получу прямой ответ.
Я подошел к старшему обозревателю одного из ведущих ежедневников,
