необдуманного жеста по отношению к одному человеку мне приходилось расставаться с другими людьми, что были мне дороги». Больше так не будет. Она вступила на тот путь, где важные связи так трудно установить заново.
Собравшись с духом, Брида набрала номер, указанный на бумажке. Уикка взяла трубку почти сразу же, после второго гудка.
– Завтра я не смогу прийти.
– И водопроводчик тоже, – ответила Уикка, и Брида на несколько мгновений оказалась в замешательстве, не понимая, что означают эти слова.
Но собеседница тотчас же стала жаловаться, что у нее засорена раковина на кухне, что она уже несколько раз вызывала слесаря, а он все не является. И принялась очень пространно рассказывать о квартирах в домах старой постройки – они выглядят очень внушительно, но доставляют множество хлопот – и внезапно, безо всякого перехода осведомилась:
– Карты при тебе?
Удивленная Брида ответила: «Да». Уикка попросила ее разложить их на столе, сказав, что заодно и узнает, придет водопроводчик наутро или нет.
Брида, удивившись еще больше, подчинилась. Разложила карты и с отсутствующим видом уставилась на них, ожидая дальнейших указаний. Решимость, с которой она звонила Уикке, улетучилась, и она теперь уже не отваживалась сказать, зачем набирала ее номер.
Уикка говорила без умолку, и Брида слушала ее терпеливо и не перебивая. Быть может, удастся сохранить ее дружбу. Быть может, Уикка будет более снисходительна и научит ее более простым способам познать Традицию Луны.
А Уикка, между тем высказав все, что накипело на душе по поводу водопроводчика, уже перескочила на другое: теперь она рассказывала о том, какой спор вышел у нее нынче утром с управляющим из-за жалованья консьержа. А потом весьма кстати вспомнила недавно виденный репортаж о пенсиях.
Брида время от времени перемежала эти речи одобрительными похмыкиваниями. Она соглашалась со всем, что говорила ее собеседница, но уже не в силах была внимательно следить за тем, что именно та говорила. Ею овладела смертная тоска: ничего скучнее, чем разговор с этой почти незнакомой женщиной о водопроводчиках, консьержах и пенсиях, не было в ее жизни. Она попыталась отвлечься разложенными на столе картами, замечая в них какие-то мелкие подробности, прежде ускользавшие от ее внимания.
Уикка время от времени переспрашивала: «Ты слушаешь?» – и Брида отвечала: «Угу». Но мысли ее были далеко, бродили там, где сама она никогда в жизни не бывала, и каждая деталь на картинках уводила ее все дальше и дальше в это странствие.
И внезапно Брида, словно погружаясь в сон, смутно осознала, что уже не слышит слов Уикки. Голос, который, казалось, звучал изнутри – хоть она и понимала, что раздается он извне, – что-то шептал ей: «Понимаешь?» – и Брида отвечала: «Понимаю». «Да, ты и в самом деле понимаешь», – произнес таинственный голос.
Но это уже не имело ни малейшего значения. Карты перед нею начали показывать фантастические сцены:
