спешите осуждать.Не лучше ли своё создать?
Изгнав трудами бедноту,
Догнать далёкую мечту;
Воздвигнув светлый идеал,
Взойти на свой же пьедестал.
Итог ваш детям перейдёт,
И подвиг ваш, и ваш восход.
Им лучше, чем торчать в ТиВи,
Шахидами смердеть в Сети.
Но не единый труд красив.
Красивый, кто любим, любив.
Любовь – тем стимул и венец,
Кто молодец и кто боец.
Я счастье новое сотку.
Я дам всего лишь по глотку.
И лишь потом, у наших ног,
Лишь те, кто страду превозмог,
Кто вник, где смысл, где суета,
Те насладятся досыта
Не сырью снега, не водой,
А благоденственной душой.
Однажды раз медку вкусив,
Животный мир плодит детей.
И каждый зверь у них счастлив.
Пример невредный для людей.
В этом месте Бога Рода перебила девушка из толпы любозрителей. И она тоже оказалась от слова «поэт», поэтессой:
– Но Боже! Жестоко, плохо
Даровать ничтожны крохи;
Оставь себе на память, правь,
А нам прикольна будет явь.
БОГ:
Цветочек! От незрелых лет
Перечишь Мне, пути не вняв.
О том вопи, что хуже нет:
Усопнет Русь, канон поправ!..
Такие наставления провозгласил Бог Род для русского народа. И странное дело. Бог то ли выдохся, то ли устал, его не оказалось на месте. Он пропал, не попрощавшись со своим другом-поэтом. Тотчас же пропали скамейки и диваны. В высокой траве торчали лишь головы любозрителей-экскурсантов и просто посетителей кладбища для почтения предков. Они поднимались, озирались, протирали себе глаза, качали головами и расходились, не разговаривая. Видимо, несли в себе новую думу. Упустил Родион спросить о скамейках. Как они появились, из чего? Неужели всё из тех же духов, способных принимать собой любой облик? Где ты, Бог Род, родной? У Родиона защемила душа, готовая хоть сейчас вознестись к самому Богу и служить ему в образе Его помощника…
На месте около величественного распятия Иисуса Христа остались лишь два человека. Это учитель русского языка и литературы, поэт Родион и крикун, бросивший в Бога бутылку «Карачинской» и наказанный самим Богом за мелкое хулиганство. Родион подошёл к узнику, потрогал тонкое каменное платье, посмотрел узнику в плачущие глаза, вынул платок и вытер им лицо хулигана.
– Терпи теперь, я тебе не помощник. Хоть понял, за что тебе кара?
Узник камня моргал глазами: «Понял…»
Поэт поднял глаза вверх. На него с креста смотрел Иисус Христос. Родион удивился. Он ожидал, что Христос осудит его взглядом. Нет, Иисус благожелательно смотрел на поэта. Из вздувшихся трав кто-то пищал: «Не стыдно вам две тысячи лет держать человека на кресте. Он же не железный»! Родион сказал в траву:
– Всё, всё, я больше не выдержу ни одной пытки реализма. Ни духов, ни физики. – И ускоренным шагом покинул поле мемориала.
Гений
Повесть
Казаков
