меньше той, на которую он рассчитывал. Тем не менее, своей цели он достиг, граф Гуго Вермондуа с великой пышностью принес вассальную присягу басилевсу Алексею в присутствии едва ли не всех византийских чиновников. Огромный зал, в котором происходила эта церемония, произвел на брата французского короля большое впечатление. Он так долго разглядывал позолоченных львов, лежавших у подножья трона, что едва не довел до обморока катепана титулов сиятельного Никандра, подсказывавшего рассеянному франку слова клятвы. Шевалье де Лузаршу, пришлось подтолкнуть в бок своего сюзерена, дабы вернуть его к действительности. В конце концов, в этом зале кроме львов находился еще и император Византии, терпеливо ожидавший, пока варвар ознакомиться с украшениями его дворца.
– Богато живет император, – вздохнул Гуго, покидая чужие хоромы. – Тебе не кажется, Лузарш, что мы продешевили?
Глава 5. Похищение Адели.
Готфрид Бульонский, одержавший на землях Византийской империи несколько легких побед, решил, видимо, что с Алексеем Комниным можно не церемониться. Лотарингцы попытались сходу вышибить городские ворота, расположенные как раз напротив императорского дворца. Более того, одна из стрел, пущенных наугад, залетела в окно Порфиры и легко ранила одного из чиновников империи. Чиновник был не великого ранга, но это вовсе не означало, что басилевс покорно снесет, нанесенное крестоносцами оскорбление. Кесарь Никифор Мелиссин с лучниками был немедленно отправлен на стены, дабы организовать должный отпор лотарингцам. Алексей Комнин готовился ввести в бой свою гвардию, о чем французам сообщил встревоженный Михаил. Гуго Вермондуа тут же предложил свои услуги в качестве посредника и даже отказался от платы, поскольку считал действия Готфрида откровенно глупыми и идущими в разрез с теми целями, которые ставили перед собой крестоносцы. Война с Византией могла помещать освобождению Гроба Господня.
– Благородный Готфрид, видимо, запамятовал, что могила Христа находится не в Константинополе, а в Иерусалиме, – вскольз заметил шевалье де Лузарш, вызвав кривую ухмылку на толстых губах Гуго.
Граф Вермондуа и Готфрид Бульонский терпеть друг друга не могли. И к тому кроме чисто житейских, были еще и политические причины. Герцог Нижней Лотарингии считался одним из самых ярых приверженцев римских пап, досаждавших французским баронам своими неуемными претензиями. И вот теперь этот верный пес папы Урбаны использует благородное имя Гуго Вермондуа для того, чтобы окончательно рассорить крестоносцев с византийцами. Было от чего брату французского короля потрясать кулаками и клясться в верности своему недавно обретенному сюзерену. Сиятельный Михаил пообещал передать слова Вермондуа басилевсу, но, к сожалению, события развивались столь стремительно, что протовестиарий просто не успел донести до ушей Алексея Комнина предложение графа.
– Не исключено, что император хочет сразу поставить крестоносцев на место и показать
