style="font-size:15px;"> Едва оба «русских ринпоче» покинули цирюльню, к ним подошёл молодой монах со сложенными в гассен[10] ладонями.
Почтительный жест в этих местах имел не только общепринятый на Востоке смысл. Посредством складывания рук в гассен замыкались внутренние энергии человека. А если к ним добавить ещё поступающую у развитых индивидуумов по стопам и далее электромагнитную энергию Земли, то получался весьма удачный энергетический «коктейль». Аура человека, выполнившего гассен, становилась более мощной. Индивидуум как бы говорил: вот он я, таков, какой есть на самом деле. Можно спрятать свои мысли и убеждения. Ясновидцы, к которым принадлежал и Норбу, легко могли «прочитать» всё то, что человек пытался скрыть. Монаху, как определил русский ясновидящий, скрывать нечего. Его аура была чиста и довольно объёмна…
– Вас, достопочтенные ламы, ожидает настоятель и Совет монастыря Ганден.
Ведомые монахом, «достопочтенные ламы» прошли длинным полутёмным переходом и очутились перед массивной дверью.
– Вам туда… – тихо произнёс проводник.
Когда он исчез, Гьялцен-ринпоче сказал, улыбаясь:
– Вперёд и с песней, мой лучший ученик Норбу. Разумеется, песня должна звучать в душе.
– «Нам песня строить и жить помогает!» – продолжил шутливый настрой ученик.
Но Гьялцен-ринпоче уловил, несмотря на бравурный тон Норбу, его затаённую неуверенность. Он, понизив голос, тихо, но со значением прошептал:
– Освободи ум. Никто не должен слышать твои, даже самые глубинные, мысли. Учти, нынешняя беседа – твой первый серьёзный экзамен, гусар.
– А что, будут и другие? – спросил Норбу, пропуская вперёд, к двери, учителя, совсем не реагируя на последнее слово Гьялцена-ринпоче, легко уловившего «произнесённые» в цирюльне мысли ученика.
– Жизнь и есть самый серьёзный экзаменатор для любого человека.
– А смерть?..
– Она страшна лишь неведающим.
Ученик не успел спросить: «Не ведающим чего?»
Гуру уже вошёл в проём двери.
В большом помещении для приёма особо важных гостей было сумрачно. В алтарной части на деревянном постаменте, украшенном резьбой, стояла позолоченная скульптура Будды, сидящего в позе лотоса. Вокруг легендарного Шакьямуни стояли светильники-плошки, в которых мерцал огонь. Стены были украшены гобеленами, изображающими сражения Будды с демонами и враждебными человеческому роду полубогами.
Гьялцен-ринпоче и Норбу-ринпоче застыли со сложенными в гассен ладонями.
Члены Совета монастыря с любопытством всматривались в «русских ринпоче», один из которых, как они знали, являлся Белым Ламой Белой Шамбалы. Но все они, в том числе и настоятель, были настолько выдержаны в проявлениях чувств, что ничего не отражалось на их лицах.
Традиционное приветствие стран Тибетского нагорья, аналогичное индийскому.
