оправдательного приговора. Для признания Никищен-ко виновным существенным является само деяние, выразившееся в угрозе распространения компрометирующих сведений, а не факт наличия или отсутствия у обвиняемого этих сведений, равно как и возможности ими распорядиться. Что касается возникшей для Черновой реальной угрозы разглашения нежелательных для нее сведений, то наличие данного обстоятельства подтверждается не только аудиозаписями бесед, состоявшихся между Черновой и Никищенко, но и показаниями самого обвиняемого, данных им в ходе предварительного следствия. Так, будучи допрошенным 17.10.95 г., Никищенко, в частности, показал: «На ее вопрос, как мы можем с ней разобраться, я стал говорить, что если на нее есть какие-либо материалы, то УВД может с ней разобраться, что, видно, есть какие-нибудь фотоматериалы, которые можно расклеить, отослать по почте на работу или домой. Я также говорил, что поскольку ее друг является сотрудником ФСБ, то мы можем выставить ее как агента ФСБ».
Факты незаконного проведения в отношении Черновой оперативно-розыскных мероприятий подтверждаются материалами дела и отражены в решении Конституционного суда. Конституционный суд пришел к выводу, что нарушения прав Черновой, хотя и имели место, но были вызваны не самим законом об оперативно-розыскной деятельности как таковым, а его неправильным применением.
Содержание подробностей из частной жизни Черновой, выявленных в ходе осуществляемых в отношении нее розыскных мероприятий, соответствуют тому, о чем заявлял Никищенко в беседах с Черновой, а в дальнейшем – и в своих показаниях во время предварительного следствия, что, бесспорно, свидетельствует о том, что данной информацией он все-таки располагал. Но, даже несмотря на это, суд приходит к выводу, что «бесспорных доказательств вины Никищенко Н.И в воспрепятствовании законной профессиональной деятельности журналистки Черновой И.Г. и злоупотреблении властью и служебным положением не добыто», и выносит очередной оправдательный приговор.
Таким образом, то, что мы считали положительным в конструкции объективной стороны, а именно – формальный состав преступления, который содержит законодательную характеристику деяния не только причинившего, но и способного причинить вред общественным отношениям, – на практике вновь оказывается оборотной стороной медали. Поскольку сами последствия не включены в диспозицию данной нормы и не являются признаками состава, суды не учитывают этого обстоятельства при квалификации данного преступления. В результате преступные посягательства на профессиональную деятельность журналистов со стороны высоких должностных лиц, препятствующих распространению информации с помощью угроз причинением вреда журналисту, но не причинивших его в реальной действительности (не считая морального вреда и судебных издержек), остаются безнаказанными, как в приведенном выше примере.
Так мы приблизились к исследованию еще одного признака объективной
