style="font-size:15px;"> – Господи, ну при чем здесь Япония! – застонала я. – Ты пробовал в туфельках на шпильках машиной управлять? Ногу на педаль поставить хотя бы?
– Не-а, не пробовал, – ухмыльнулся Витя. – Ладно, пошли. Добежишь до нашей комнаты, босоножка?
– А у меня есть выбор? – осведомилась я. – Или ты согласен отнести меня на руках?
– Нет уж, Иванова, тебя только возьми на руки, потом не стряхнешь… – Он расписался в журнале, который подсунул ему с интересом наблюдавший за нами дежурный, и двинулся к дверям. Я уже спрыгнула с лавки и последовала за ним. Но тут вспомнила о своем решении заводить новые знакомства в милиции. Остановилась, выдала самую обаятельную из своих улыбок:
– Всего хорошего, Иван Александрович. Было очень приятно с вами познакомиться.
Иван Александрович, голоса которого я так и не услышала, невозмутимо кивнул, и я наконец с достоинством покинула дежурку.
В комнате, куда мы с Самойловым пришли, было ненамного теплее, но не успела я устроиться на стуле, снова поджав под себя ноги, как Витя достал из шкафа и кинул мне пушистый серый свитер. Пока я, урча от удовольствия, натягивала на себя это теплое чудо, он открыл нижний ящик своего стола и вынул шерстяные носки.
– На, надень и сядь наконец по-человечески, а то как ворона на ветке… того и гляди свалишься!
– Витя, ты что, добрым волшебником подрабатываешь? Откуда у тебя здесь эта прелесть? – умилилась я его заботливости. Свитер был немного длиннее моего многократно хваленого платьица, а носки, когда я их подтянула как следует, достали почти до колен. Еще продолжая дрожать, я уже почувствовала обволакивающее меня тепло.
– Теща связала, – пояснил Самойлов, с довольной улыбкой глядя на меня. Этот парень любил, когда людям вокруг было хорошо. – У них в деревне козы, вот она пух чешет и вяжет. Из козьего-то пуха все вон какое теплое. У меня уже четыре свитера, две кофты и носков без счета. Я и сюда принес, на всякий случай. Видишь – пригодились.
– Ага, для сирых и угнетенных. Вить, это ж просто мое счастье, что ты такой предусмотрительный. А то умерла бы я здесь мерзкой смертью.
– Это в каком смысле? – опешил Самойлов.
– В смысле замерзнутой, – объяснила я.
– Сроду ты, Таня, как скажешь, так хоть стой, хоть падай, – покачал он головой. – Люди так не говорят.
– Кому лучше знать про замерзнутую смерть, как не тому, кому холодно? – для убедительности я поплотнее закуталась в свитер и лязгнула зубами. – Ты со мной лучше не спорь!
– С тобой? Спорить? – Витя ужаснулся довольно искренне. – Да ни за что! Лучше пусть все будет по-твоему, хочешь – мерзкой смертью помирай, хочешь – замерзнутой.
– Фигушки, теперь выживу! Твоими стараниями, между прочим.
Закипел чайник, а я даже не заметила, когда Витя успел его включить. Мой спаситель кинул по пакетику
