вопросами, ответами,
Заполняется душа.
За рекой, за речкой, реченькой,
Вдаль проносит поезда.
Растревоженные песенкой,
Твои нежные глаза.
Жизнь глоток в туманной вечности,
Предсказать, не предсказать.
Человеческой беспечности,
Никогда не обуздать.
За рекой, за речкой, реченькой,
Вдаль проносит поезда.
Растревоженные песенкой,
Твои нежные глаза.
Белым платьем
Белым платьем зима нежной вышивкой,
Изменила на жизнь мою взгляд.
И смотрю я на трудности с выдержкой,
Я и воздуху чистому рад.
Белым платьем зима белым платьицем,
Нежной вышивкой по рукавам.
И закружила вдруг новым счастьицем,
И доступнее стал я к словам.
И заиграла жизнь акварелями,
Различать научился цвета.
И с деревьев капель тихо трелями,
Не позволит уснуть до утра.
Акварелями жизнь акварелями,
И звенящая бьет тишина.
И понесет меня параллелями,
Но дорога пока не видна.
Романс
Мне и спорить с тобой не к лицу,
Полу мрачная серая хмарь.
Ты идешь и роняешь росу,
А за окнами стынет февраль.
И от воздуха сырость в душе.
И так хочется чувств и тепла.
И я в возрасте зрелом уже,
Все иметь! Не имея угла.
Да угла! Где бы кто приютил.
И волшебная белая марь.
Где бы я, да и с кем не шутил,
Белоснежный оставив февраль.
Ну и я как всегда на потом.
Все что лучшее ждет впереди,
Не сумел разглядеть за окном.
И плывут от меня корабли.
Мне б туда, да не виден причал.
Я бы сам и на веслах пошел.
Много раз я других выручал,
И сочувствия нет, не нашел.
И все больше куражится хмарь.
За росой напустила туман.
Где же ты мой спаситель февраль?
Или пить мне из ложки обман…
И судьба – одна только война.
Сам с собой буду биться за жизнь.
И поднявшая раньше волна,
Все старается мне отомстить.
Но за что непокорному мстить?
Я для них не умею молчать?
Не умею угодливо льстить,
Да и всех по одежке встречать.
Утону в оврагах
Я по полю босиком,
Пыльная дорога.
Укрываюсь васильком,
И вздремну у стога.
А
