мне после этой фразы.
Клара тем временем протягивает правую руку в сторону, и откуда-то из глубины этого шатра-сарая вылетает какая-то старая облезлая метла и буквально влетает с характерным звуком в ее раскрытую ладонь. Присмотревшись получше, я замечаю, что ее черенок расписан какими-то узорами, напоминающими узоры, украшающие ступу, в которой мы все втроем находимся. И вовсе никакая она не облезлая, как мне ошибочно показалось вначале, а очень даже красивая, прутик к прутику. Если, конечно, такое понятие как красота к метле вообще применимо. Из необычных раздумий об эстетических качествах столь странного гаджета меня выводит сама Клара.
Девушка легонько стукает по краю ступы все тем же ногтем, и она, ступа, чуть-чуть приподнимается над полом. Тотчас раздается какой-то глухой скрежет, и из-под земли на поляне за выходом из этого помещения, противоположному тому, через который мы вошли, и прямо напротив нас, вырастает каменный идол метра два в высоту и с метр в ширину. Вид у него весьма чудной и диковинный. Здоровенные глазищи, вздернутый большущий носище и прямой, как линейка, рот с тонкими губами на сером, покрытом местами мхом камне. Курносый – вот первое слово, которое приходит мне в голову. В момент этой «блестящей» мысли прямой рот идола искривляется в довольной, как мне кажется, улыбке, раскрывается, демонстрируя совершенно беззубое черное пространство и глухо, не по-человечески, произносит:
– Путь свободен, небо готово принять вас.
После этого неожиданного сообщения рот закрывается и принимает первоначальную форму. Затем раздается уже знакомый скрежет, и идол уходит под землю, не оставляя никаких следов своего появления, кроме, разумеется, воспоминаний. На его месте лишь трава да цветочки. «Жесть!» – приходит мне в голову. Но мои размышления вновь прерываются, поскольку ступа начинает медленно и плавно двигаться к выходу, не меняя, на мой взгляд, высоты.
– Идола специально для тебя на сегодня вызвали, – говорит мне на ухо Карла.
– Да?! Очень рада! Как это мило с вашей стороны! – у меня самой душа в пятки ушла.
Я буквально вцепляюсь руками в край этого невероятного летательного аппарата на его пути к открытому пространству. А от страха мои ноги просто «прирастают» к полу. «Да уж, та еще из меня защитница человечества», – мелькает в голове мысль.
Вот мы уже на улице, и Клара что-то шепчет себе под нос так тихо, что я не могу понять, что именно, при этом пытаюсь привыкнуть к совершенно новому для себя ощущению полета. Поворачиваюсь к девушке и собираюсь спросить, глядя на нее, что же она там пробормотала и зачем, но просто столбенею от увиденного.
Голова Клары, как и все ее тело, бледнеет прямо на моих глазах и становится прозрачной, будто стеклянной, поворачиваюсь к Карле и вижу такое же «стеклянное» лицо, на котором угадывается улыбка, успеваю посмотреть на свои собственные руки, вцепившиеся в край ступы, и прежде чем они исчезли, вижу их «стеклянные» контуры, как и «стеклянные» контуры ступы под ними.
