чтобы Нестерова хоть раз в ответ заорала или заплакала, и иногда дамочка доходила до откровенного хамства. Но Олеся ей ни разу такого удовольствия не доставила, отвечала спокойно и вежливо, но так, что Рите было нечем крыть.
– Мне эта Маргарита тоже показалась скандалмейкершей, – кивнула Вероника. – Теперь она выбрала новым объектом Алику, подругу Олеси. Алика – не коренная жительница Выборга, экспатка, гражданство получит только через год и боится до этого времени потерять работу. Марго видит, что девушке некуда деваться, и теперь решила разряжаться на ней. На меня она тоже попыталась наехать, но я ее, кажется, разочаровала: не стушевалась.
После кофе, сока и десерта Ника и Наум спустились покурить.
– А что случилось у тебя? – спросил Гершвин. – Ты ведь неспроста полдня проспала, я прав?
– Да, только, похоже, к нашему делу это отношения не имеет.
Ника поведала Науму о ночной эпопее. Когда она пересказала разговор на мосту, адвокат хмыкнул и нахмурился. Падения незадачливого Никиного преследователя рассмешили адвоката. Услышав о рыжем коте, который так лихо сшиб с ног незнакомца, Гершвин и подавно расхохотался так, что с дерева поблизости испуганно взметнулись птицы. Но узнав о шокере, Наум моментально утратил веселость и покачал головой:
– Вовремя патруль появился. Ну, Орлова, ты даешь: даже сходить на перекур не можешь, чтобы не попасть в переделку. Мне Витек трепанацию черепа сделает, если с тобой тут что-то случится…
– Не случится, – заверила Вероника, – я не тургеневская девушка и теперь настороже. За себя постоять умею. И если бы не патрульные, я бы его скрутила и выяснила: с какого это перепоя он за людьми гоняется. Шокер-то он к тому времени уже потерял, а значит, и подавно против меня шансов не имел.
– Ну а кто тебе всю ночь названивал? – спросил Наум. – Ты хоть выяснила?
"Кажется, каша заваривается крутая, – думал он, – только начали работать, и уже сплошные сюрпризы и загадки! Все интереснее и интереснее…"
– Послала запросы по своим каналам. Этот человек, я даже не поняла, он или она, очень не хотел, чтобы я расследовала дело Нестеровых. Надеюсь, к вечеру уже узнаю, на кого записан номер…
– Так, – Наум закурил вторую сигарету. – Кто-то очень не хочет, чтобы мы слишком глубоко копали в этом деле. Значит есть, что скрывать. А мне следователь круглые глаза делал и кулаком себя в грудь бил, что тут и расследовать-то нечего: один привез вирус из Москвы и нарушил самоизоляцию, другая от него заразу подцепила и на работу притащила… Еще и советовал мне: я, мол, могу помочь Олесе только одним способом: убедить ее на суде покаяться, суд учтет это как смягчающее, все же меньше присудят. Вот интересно: он и впрямь такой тупица, или с кем-то в доле? Ладно, выясним, – зловеще пообещал Гершвин, – я такие игры не люблю. И когда из меня осла пытаются сделать – тоже!
– Куда ты сейчас?
– В
