вопросы не пролил. Подозрительные лица в храме? Да сейчас кто только не ходит: одни помолиться, другие просто поглазеть. Вчера вон делегацию генуэзских докеров на экскурсию приводили. Шумные, горластые, руками машут… А после их ухода полсотни целковых в церковной лавке недосчитались, и серебряное распятие со стены кто-то упер. Что касается кладбища, то за ним пономарь Яков приглядывает, пусть он и просветит.
Яков оказался статным молодцем с военной выправкой. Церковное облачение сидело на нем несуразно, а вместо мочки левого уха багровел обрубок. Барченко сразу сведал, что к чему, и сменил тон:
– Вы, государь любезный, как я погляжу, не то чтобы из духовных… Чай, в прошлом своем житии шашкой махали и из пищали постреливали?
Пономарь вперил в него налитые усталостью зрачки.
– Так вот вы зачем пожаловали… Вилять не буду: поручик тридцать четвертой пехотной дивизии второго армейского… – Он запнулся. – Простите, после контузии слова забываю… четвертого корпуса Добровольческой армии. Воевал под началом князя Стокасимова. Где ваши кандалы? Заковывайте. – И протянул вперед обе руки.
– Господь с вами, – отмахнулся Александр Васильевич. – Какие кандалы? У меня и оружия с собой нет. Что до вашего служения Деникину, то сказано: «Грех юности моея и неведения моего не помяни». Вы мне лучше про погост обскажите, это куда как занятнее будет.
И поручик обсказал. Добродушие Александра Васильевича подействовало на него, как сыворотка правды. Оказалось, уже с неделю ночами на кладбище творится некое движение. От могилки к могилке перебегают тени, слышится сдавленный шепот. Будь Яков суеверным, увидел бы в творящемся происки нечисти, но он закоренелый материалист и потому решил, что промышляют разорители гробниц, каковых бессчетно развелось на просторах постреволюционной Руси. Экс-поручик достал из устроенного под папертью схрона маузер и в особенно темную ночь сделал вылазку на вверенный участок. Он затаился у могилы почитаемого в Черкизове священника Павла и прислушался. До полуночи его слуха не касалось ничего необычного, а затем он уловил перешептывание двух персон. Они стояли где-то поблизости, но говорили так тихо, что он смог различить не более пяти-шести слов. Среди прочих прозвучало «ломбер», и он удивился: не о карточной же игре они разглагольствуют под покровом тьмы в окружении мертвецов?
– А еще какие были слова? – спросил Барченко.
– «Ждем… не идет… указания…» – что-то наподобие. Я хотел подойти, но раздумал. Видел, что разорять могилы и на храм нападать они не собираются, а остальное – не моя… как же это?.. – Он сдвинул смоляные брови, вспоминая. – А! Не моя забота. Следил за ними, пока не ушли.
– А после вы их видели?
– Видеть не видел, но слышал. Вплоть до дня, когда англичанина возле пруда зарезали. С того времени они не появлялись… – Поручик спохватился: – Если это были патриоты России, которые готовили реставрацию само… как же его?.. самодур…
