так и не узнает.
Что-нибудь еще демоны взяли?
Абраксол посмотрел на полку, на которой раньше покоились два листа бумаги. Теперь был только один. Второй воры то ли не заметили, то ли он сам их спугнул.
Что ж, на фоне остальных пропаж эта меркнет. Само по себе оглавление ничего не стоит. О его похищении даже можно рассказать советникам, это вряд ли кого-то сильно расстроит. Пусть думают, что больше ничего бушуки сцапать не успели, спокойнее будут спать.
А прямо сейчас важнее другое.
Их было четверо. Четыре величайших волшебника Парифата. Лустуллуз э’Рбье, Майно Майяни, Арикед Черный и Камильф Хладнокровный. Только сам Колдующий Император превосходил их в могуществе – и только его здесь все еще недоставало.
Гигантская пентаграмма была так пространна, что чародеи почти не видели друга. Оно и к лучшему, потому что отношения у них натянутые. Все знают, насколько ненавидят друг друга старый мудрец Майяни и непобедимый Арикед. И всем известно, что Лустуллуз стоял когда-то на площади Философов, а Камильф был одним из тех, кто его судил.
Они уже начали ритуал. Гибель столицы была страшным ударом – но это стало возможностью нанести ответный. Все узнали, где сейчас один из демолордов – и все смогли быстро сюда прибыть.
Призывать демонов без их согласия почти невозможно, особенно когда те настороже. Они прекрасно осведомлены о такой возможности и первым делом себя от нее защищают. Им было бы очень сложно воевать, если бы противник то и дело выдергивал из их рядов лучших бойцов и полководцев.
А вот изгнать или запечатать возможно. Но ритуал изгнания или запечатывания – процедура непростая. Он индивидуален для каждого демона и очень чувствителен к сопротивлению. Идеальная ситуация – когда демона удается загнать или заманить в замкнутый контур… но попробуй-ка проделай это с тем, кто состоит из триллионов насекомых!
При каждом волшебнике была свита. Большая группа поддержки – целители, манозаправщики, щитометы, обнаружители, рассеиватели, очистители. Пока четыре великих мага вели речитатив, остальные их оберегали.
И пентаграмма пока что оставалась незамкнутой. Этот ритуал разработали специально против Кхатаркаданна со всеми его особенностями. Мощный контур предстал чем-то вроде мухоловки – и внутри клубилась приманка.
Кхатаркаданн – не животное, а коллективное сознание. Но его бесчисленные частицы по отдельности – всего лишь насекомые. И фокус лишь в том, чтобы воздействовать на частицы, а не на целое.
– Капай корубия брежет! – скандировали четыре волшебника. – Ихерга моша атарака! Изимир оруба сари тарагаза!
От выморенного Бриарогена будто протянулась жужжащая труба. Кхатаркаданн этого пока не заметил, но его кончик уже подцепили и понемногу втягивали в громадную мухоловку.
Кланц смотрел на это, затаив дыхание. На днях юноше исполнилось семнадцать. После того, как они чудом спаслись из сиротского приюта, их отправили в другой, столичный.
