это были только догадки. Сама информация, поступавшая с Волги, была поверхностная, худосочная. Источник тоже особого доверия не вызывал. Сколько раз уже ошибался, обманывались и его сыскари. Как ужаленные, срывались с места, бросали столицу, летели сломя голову за любой весточкой. А схватывали пшик!..
Когда Дантист сообщил эту чудную весть, он, давно потерявший всякую надежду, готовился к операции. Не поверил. Подумал, зажмурившись от предчувствия, что подбодрить его желает старый приятель. Но сразу защемила тоска: а если и впрямь удача свалилась? А он загнётся под скальпелем? Все мечты, все ценности, сокровища несметные, на поиски которых всю жизнь, считай, отдал, Дантисту достанутся?! Не бывать тому! И сразу загадал: выживу – сам поеду проверить. Но до последнего косился на Дантиста – не опередит ли? Здесь ли ещё? Не умчался ли на розыски без него? Слишком велик был соблазн. В последние часы перед операцией не сдержался, сам послал туда своих людей на разведку, сам их напутствовал втайне от приятеля, сам инструкции давал. Перекрестил в спину, когда те покидали его палату.
Теперь, приходя в себя после больничных ужасов, спрашивал Семёна, с чем возвратились посыльные? Оказалось, от тех не было ещё ни слуху ни духу.
Семён Наумович Дойкин, он же Дантист, прозванный так братвой за аккуратность, с которой приступал к каждому порученному делу, в разведчиках не сомневался, хотя обиженный вид сохранял – без него Легат решение принимал.
– И Ядца[3], и Хрящ – люди бесценные, надёжней и сноровистей средь наших не сыскать, – заверял он, успокаивая Легата. – Ты, Илья Давыдыч, правильный выбор сделал.
– Долго вестей не шлют…
– Ну что же долго? А может, и нечего пока слать?
– Беда… Неужели опять обман? Ошибка?
– Всё в руках Божьих. – Дантист Бога почитал. – А с другой стороны, с кем им весть нам слать? В той тьмутаракани наших надёжных людишек не было никогда.
– Не думали даже, – сетовал между тем Легат, – а кремль-то там древнейший. Городище-то ещё при татарах строилось. Вот дружков Игнатия туда и понесло. Лучшего места нет, чтобы и спрятаться от меня, и кладами промышлять.
– Забыли…
– Там же и Золотая орда сотни лет стойбище имела. Читал я, вспоминаю сейчас, столица у них там была. И Шёлковый путь проходил когда-то в тех же местах. И Стенька Разин разбойничал, из Персиды награбленное свозил, в городе прятал. Золота там хоронится в подземельях немало. Как же мы про эти места забыли?
– Не учли…
– Да кому же учитывать?! – забился в гневе и задохнулся враз от нахлынувшей в грудь боли Легат, замер, побледнел, остывая. – Без меня вы же никто башкой не кумекаете! Что будете делать, если я подохну?!
– Уймись, Илья! Что несёшь! Не гневи Бога!
– Бога вспомнил? Раньше надо было, когда на карте помечали города, где следы искать. Как же прошляпили? Стеллецкий, конечно, там бывал.
Обжора, сластолюбец (
