с сияющим крестом, даже прикоснулся пальчиками сухой ладошки к рукаву его строгого кителя с внушительными петлицами в звёздочках:
– Он разделил мои воззрения. И мне это радостно. Слуга закона иначе думать не должен. Прав не имеет.
– Интересно. – Кравцов улыбнулся Колосухину. – Любопытно услышать.
Колосухин слегка заёрзал на жёстком высоком стуле, заворочал шеей, высвобождая её из неудобного, стискивающего воротника рубахи, даже короткую гримасу изобразил незаметно.
– Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от закона[7], друзья мои. – Архиепископ Иларион привстал и даже поднял правую руку, согнув ее, будто благословляя всех в кабинете. – Зависеть только от закона! Вам ли не понять и не помнить суть сию?
– А с происшедшим вчера это как-то связано? – тут же оглядел всех Кравцов. – Я в курсе событий, владыка.
– Надеюсь, напрямую – нет, – уловил беспокойство прокурора архиепископ. – Я не имею пока никаких претензий к присутствующим. Наоборот, визит мой обусловлен собственными тревогами и почти полным неведением.
– А как вы смотрите, владыка, если мы вместе послушаем людей, непосредственно побывавших на месте происшествия? – вдруг пристально взглянул Кравцов на Ковшова и Шаламова и, пробуравив их взором, обернулся к Игорушкину: – Как, Николай Петрович?
– Я не против, – смутился тот, глянул на Колосухина – заместитель слегка кивнул. – Единственное, дело ещё не возбудили… Мне ещё, признаться, толком-то не докладывали…
– Вот и услышите доклад. – Кравцов был настроен решительно и для себя, видимо, вполне определился.
«Некстати повеселил его Михалыч этим злосчастным манекеном. Ох, некстати!» – зашевелилась, забегала назойливая мыслишка у Ковшова, он напрягся, глянул на Шаламова, тот – на него кроликом, с острой тревогой в глазах шепнул:
– Федьку припомнит сейчас! Если что, начинать тебе, Данила.
Кравцов, однако, уставился на криминалиста:
– Готовы?
Тот совсем съёжился.
– Можно мне? – вскочил Ковшов.
– Ну что же… – Кравцов перевёл жёсткое лицо на него. – Послушаем, Николай Петрович, заместителя начальника следственного отдела?
– Данила Павлович, – подсказал Игорушкин, досадуя неизвестно на кого.
– Вот-вот, – скомандовал Кравцов. – Пожалуйста, Данила Павлович.
Ковшов взглянул на безоблачное небо за окном. До чего благостно день начинался! Отоспаться удалось. Очаровашка с кофе подоспела. И солнышко, и ветерок в спину… А сейчас? Несколько часов прошло. Всего – ничего. И всё скукожилось. Жарковато даже. Рубашка на спине повлажнела… Не любит прокурор области кондиционеры! Новые это игрушки для него. Греметь начинают через месяц-два. Азербайджанские. Баку штампует. Качество не то. Обычно Ирэн, длинноногая секретарша, вентилятор ставит шефу. Он доволен – и все довольны, что шеф не мечет гром и молнии на подвернувшихся под руку
Фраза принадлежит Вольтеру, великому французскому философу, писателю, автору Мировой энциклопедии и безбожнику.
