заполняла? Да я прямо сейчас тебя домой отправлю! Сначала левую ногу!..
*****
Спал Артем плохо.
Ему снилось, что он заскакивает в вагон метро между закрывающимися дверьми, которые оказываются острыми, как лезвия косы, и его разрубает пополам. Одна половина едет в человеческую Москву, другая остается на перроне, становясь призрачной и дымной. И он понимает, что это он остается. А та половина, что уезжает и машет рукой через стекло – это какая-то жуткая тварь, которая в его теле займет его место и в институте, и дома, у родителей.
А ведь перед сном он хорошенько себя выгулял. Даже набегался.
Домой пошел пешком. Пользоваться метро он опасался. Смешно для коренного москвича, но Черная ветка как-то его нервировала. Другого общественного транспорта Тут не было, но можно было, во-первых, полететь, во-вторых, на чем-нибудь поехать. Или на ком-нибудь.
Летать Артем опасался и решил прокатиться верхом. На чем-нибудь. На лошадях он ездить не умел, но Тут можно взять напрокат диван или кресло. Еще вчера он заметил стоящую у обочины нечисть с уздечками и хомутами в руках и решил, что это вроде стоянки такси. Боялся подойти, да. Он же Тут почти ни с кем не успел пообщаться, а те, с кем успел, пугали его до заикания. Но надо же начинать нормальную тутошнюю жизнь. Бытовую. Когда Артем летал на Гоа, он тоже потел перед тем, как подойти к местным и арендовать мопед, но смог же, даже с его английским.
Артем миновал киоск, где торговали мухоморами и какими-то маленькими грибочками. На газоне возле киоска сидел домовой, держал в пальцах каждой руки по такому грибочку, и о чем-то с этими грибочками спорил. Даже скандалил.
Артем выбрал такую траекторию, чтобы, если что, сделать вид, что он не специально идет арендовать средство передвижения, а просто гуляет мимо, глазея по сторонам. Приблизился, замедлился, попытался понять, на чем же здесь можно поехать. Высокий леший поднял руку с уздечкой и вопросительно посмотрел на Артема. Надо было начинать.
– А я тут, это…
– До Гнилой Речки докинешь?
– Что? Простите…
– До Гнилой Речки, двести.
– Э-э-э… Мне до Умертвинской-Ямской, – назвал свою станцию метро Артем. – Не знаю сколько.
Он заискивающе улыбнулся.
– Ладно, пусть Умертвинская. Сто?
– Ок, сто.
Цен Артем не знал, оставалось только поверить.
– Ну, иди сюда.
Артем подошел. Леший, прежде чем опешивший Артем успел что-то сказать или сделать, накинул ему на голову уздечку, сунул в разинутый рот трензель, и…
Дальше Артем помнил плохо. Как во сне: вокруг что-то мелькает, сливаясь в цветные полосы, в ушах свистит ветер, он несется, куда-то сворачивает, через кого-то перескакивает, ему что-то кричат, но он слышит словно через воду: замедленные глухие звуки: «Стооооооооооооооооойййййййййййскоооооооооотииииииииинааааааааааа».
Пришел в себя на
