невзначай подумала в точке самого темного угла ее квартиры еще давеча. Осмотрев себя вскору и при этом не заостряя внимание на чем-то конкретном, она приоткрыла нижний «дрор» старого комода, подпирающий трельяж с огромным зеркалом; Из-за отсутствия на нем двух ножек он держался лишь на боковой его стенке, довольно приличного, но, как ни странно, XIX века выпуска, одной из немецких фирм, но был настолько засален и треснут, что и сам не выполнял свои обязанности, скрипел и стонал при каждом надавливании хозяйкиной руки на зеркало. Особенно в эту минуту, в таком-то напряжении, девушка хотела как можно более небрежно обращаться со всеми предметами вокруг ее комнаты.
Салфетки, лежащие подле ее руки, были тоже небрежно подняты и даже разорваны при распаковке. Достать ей удалось ровно три, но и этого показалось мало, а так как ухватить больше у нее не получилось, приняв решение силой разорвать пачку и овладев мимолетным приступом, при этом ухватив все 12 салфеток, которые были уже дырявы, она начала протирать лицо с каким-то дичайшим усилием. Делала она это максимально небрежно, причем постукивая левой худенькой ножкой по полу. Все же на лице было немного растекшейся туши под глазами, и даже губная помада больше не украшала, а скорее пугала своим небрежным помазом, и уж в таком больном состоянии девушки была нелицеприятным дополнением к данному виду в целом. Однако, действуя машинально, с довольно хаотичными движениями и надавливаниями, убирая косметику с лица, она уставилась снова в верхний угол комнаты, затем, сложив салфетку втрое, и без того уже испачканную со всех сторон, она поднялась со стула, однако в полном исступлении, при концентрации куда-то вдаль, она вздохнула, прежде чем окончательно всем телом смогла выйти из-за трельяжа.
– Как же я ненавижу, – проговорила она медленно и в неком облегчении.
Взгляд ее поднялся вверх. Затем опустился вниз и остановился на ее отражении.
– Это все не важно, – в значительной степени произнесла она с облегчением на выдохе и поминутно вдумчиво вглядываясь в собственное отражение. – Люди только и страдают от того, что придают важность каким-то мелочам, а потом, в сущности, будь то иная, другая ситуация… Эти же мелочи, которые были так важны до этого, уже забываются, – с расслаблением и ухмылкой заключила она.
– Непременно надо позвонить поутру в школу, – тут же добавила она вслед, как бы и к этой мысли. Хотя две хаотично возникшие думки мало того что не коррелировали между собой, ибо между звонком в школу с максимально банальным посылом и потребностями и мыслью, что все важное важно лишь для нас самих, нет общего, но и безобразно смеялись одна над другой и вызывали настоящее противоречие, и тут же это самое противоречие, в виде раздражения на ее лице, отпечаталось яростным взглядом в оконный проем, который выводил ее взгляд на улицу. Подойдя ближе и резко дернув штору вбок,
