гражданин майор, – отозвался Буров бесцветным лишенным жизни голосом. – Я уже принял решение и не собираюсь его менять.
– В таком случае знайте, что обрекаете вы себя не только на лишения, но и на смерть. На полное забвение, Феликс! Вам не удастся вырваться с этой планеты. Связь Эдема с Федерацией будет прервана через четыре месяца, скорее всего, навсегда. База будет ликвидирована, а доступ на планету закроют для всех.
– Вы не поверите, гражданин майор, но я буду только рад подобному обстоятельству.
– Ну что ж, – пожал плечами Лумквист, – мне остается только пожелать вам доброго пути. Я дал слово своей хорошей знакомой, что попытаюсь вас отговорить, и я это слово сдержал. От себя добавлю – будьте осторожны, Феликс. За воротами вас ждут здешние старожилы. В средствах они не стесняются. Если вы быстро доберетесь до гинкгового леса, растущего за стенами базы, у вас появится шанс.
– Спасибо за предупреждение, гражданин майор, – спокойно отозвался Буров. – Счастливого вам полета на Арнаут.
Лумквист вернулся на стену, где сиротливо стоял командор-лейтенант. С запада потянуло ветерком, и Кальвино зябко передернул плечами:
– Единственное, что радует на этой планете, так это климат. Особенно здесь у экватора. Правда, на севере, по слухам, холоднее, но и там температура не опускается до точки замерзания. До Эдема я два года прослужил на Калимантане. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. Мороз почти круглый год. Вокруг белое безмолвие. Люди сходили с ума от заброшенности и одиночества.
– Я был на Калимантане десять лет назад, во время прохождения практики.
– Значит, мы с вами разминулись, – усмехнулся Кальвино. – Я бы на вашем месте ушел со стены, Свен, – зрелище нам предстоит малопривлекательное.
– А вы?
– Служба, – пожал плечами командор-лейтенант. – Приходится смотреть.
– В таком случае я тоже останусь.
Смертников уже согнали в накопитель. Лумквист с интересом наблюдал, как доставленные им на Эдем люди разбирают карабины, стоящие у стены в аккуратных пирамидах. Один карабин – в одни руки. Сержанты с бластерами в руках прохаживались по стенам, покрикивая на заключенных. Ослушание – смерть. Слова сержантов, а особенно их оружие подействовали отрезвляюще на буянов. Во всяком случае, эксцессов во время раздачи карабинов не было. Каждый из новых поселенцев получил свой ствол. Патроны им, похоже, выдали вместе с запасами продовольствия и одежды.
– Закрыть ворота накопителя, – громыхнул басом командор-лейтенант.
Почти все заключенные обернулись на скрип железа, отрезающий их от привычной жизни. Невозмутимым остался только Феликс Буров, спокойно стоявший в первом ряду обреченных на смерть людей.
– О разговоре с ним вас просила женщина? – обернулся Кальвино к майору.
– Вы угадали, Дино, – холодно отозвался Свен. – Когда-то они были знакомы, но Феликс предпочел другую.
