те было уже совсем светло. Тёплый летний ветерок ворвался в окно, с шумом разметав бумаги, небрежно раскинутые по массивному дубовому столу. Еще щурясь ото сна, я бесцельно скользнул взглядом по своему кабинету, по правде сказать, больше похожему на книгохранилище. По дому летал вкусный запах приготовленной яичницы, от чего пустой желудок сжался в комок. Я с наслаждением потянулся, откинув колючий плед, которым, видимо, укрыла меня Алиса.
«Да, нелёгкая выдалась ночь, но день, похоже, обещал быть ещё сложнее! Ночное чтение частенько выбивает меня из колеи! Надо бы заглянуть на кухню и поздороваться с Алисой!» – подумал я и, собрав разлетевшиеся листы, вышел из кабинета. Однако сам тихо проскользнул в ванную, чтобы хоть ненадолго отложить неприятный разговор с дочерью.
Минут через пятнадцать, когда я все-таки решился заглянуть на кухню, меня встретил пристальный взгляд дочери. С её языка мгновенно слетела уже давно заготовленная тирада:
– Папа, ты себя не бережёшь! Сколько раз я просила не зачитываться допоздна! Проспать всю ночь в этом неудобном кресле-качалке, учитывая, что ты простужен и у тебя больная спина, – просто недопустимо!
Это прозвучало, скорее, не как утверждение, а как вопрос, она ждала ответа и обещания, что я больше так не сделаю.
– Доброе утро, дочка, – сказал я, выдавливая улыбку и превозмогая подступающую боль в спине, – всё хорошо, я выспался.
– Ты неисправим, папа! Завтрак давно готов, разогреть яичницу? – спросила она.
– Давай. Спасибо, – ответил я и засунул голову в холодильник в поисках сливочного масла.
– Сейчас порежу хлеб для бутербродов.
Алиса схватила нож и быстро повернулась к разделочному столу. От резкого движения нож выпал из её рук и со звоном приземлился на пол.
– Сегодня к нам придёт мужчина, – ухмыльнулась она и игриво добавила, – надеюсь, симпатичный.
Я внимательно посмотрел в ее глаза и насторожился.
– С чего ты это взяла?
– Папа, ну хватит! Я знаю, о чём ты подумал: «откуда ей может быть это известно?!…» и всё в таком духе. Мы же уже выяснили, что твои экстрасенсорные способности мне не передались по наследству, просто есть такая примета: когда падает нож на пол, значит, в дом в скором времени придёт мужчина.
Я тяжело вздохнул, но пристального взгляда от дочери не отвёл. Да, интуиция меня никогда не подводила: Алиса что-то хотела сказать ещё, но раздумывала в нерешительности, как будто подбирая слова.
Никогда за всю свою сознательную жизнь я не был преисполнен таким отчаянием, как при мысли, что моя дочь может унаследовать экстрасенсорные способности. За прожитую жизнь я испытал так много, что окончательно убедился: намного легче жить, не видя будущего, которого люди стараются с такой неистовостью узнать, не слыша голосов умерших, не ведая точной даты своей смерти и смерти близких и, главное, не подвергая жизнь смертельной опасности.
Я уже почувствовал, что к нам сегодня действительно придёт мужчина и что он не просто придёт, а останется в нашей жизни надолго.
Я молчал, ожидая, когда дочь произнесет все, что хотела. Собравшись с духом, опустив глаза в пол, она выпалила одним махом:
– Пап, сегодня утром звонил один молодой человек, его зовут Макс, он журналист какого-то популярного издания, хочет написать о тебе статью.
Я поднял глаза к небу, изображая недовольство.
– Алиса, ты же знаешь моё отношение к журналистам! Я не хочу никого видеть.
– Но ты послушай меня, пожалуйста, – она умоляюще взглянула на меня своими большими серыми глазами. – Он показался мне другим…, не знаю почему. Сказал, что ему есть, о чём с тобой поговорить, сказал, что… хорошо понимает тебя.
– Обычная журналистская уловка, – я, стараясь придать своему голосу ещё большую строгость, перебирал в голове факты, которые натолкнули бы на мысль о том, откуда же мне известно это имя. Макс… Макс… Возможно, это было в прошлом, хотя нет, если он молод, значит, я должен был слышать о нём совсем недавно. Некогда идеальная память всё больше с возрастом подводила меня.
– Пап, он сказал, что понимает тебя, потому что… потому что тоже слышит голоса, он хотел с тобой это обсудить, – Алиса подвинула мне стул, присела рядом и примирительно погладила по спине. – Я пообещала ему, что он может прийти после полудня. Возможно, ты его примешь? – она улыбалась и смотрела на меня, застыв в ожидании.
Ничего не ответив, я поднялся и тихо побрёл в кабинет. Я знал, что Алиса расценила моё молчание как согласие на визит этого человека. Надо было прибраться у себя до появления юноши, ожидание которого вызывало во мне те же самые эмоции, что и предвкушение визита старого знакомого. Не мог отделаться
