за разъяснениями к Чуеву, нашей городской телезвезде, с которым Колотов поддерживал приятельские отношения. Именно Чуев познакомил горожан с новым подвижником и исследователем, сделав о нем цикл передач. По мнению детектива, совершенно идиотских, но, тем не менее, получивших в городе большой общественный резонанс.
С Виктором Романовичем Чуевым меня связывали сложные отношения. Во-первых, мы были друзьями детства, во-вторых, однажды я спас ему жизнь, и в-третьих, это я подставил под пулю его даровитого, но вороватого отца, о чем никогда впоследствии не жалел. И на это у меня имелись очень серьезные причины.
Родной город не пожелал порадовать вернувшегося к родным пенатам странника хорошей погодой. И самое обидное, мне некому было предъявить претензию за промозглую сырость, пронизывающий осенний ветер и небо, затянутое свинцовыми тучами до столь полной беспросветности, что надеяться улучшение погоды мог только неисправимый оптимист. Я рысцой миновал расстояние от машины до подъезда Чуевского дома, сохранив сухим пиджак, но промочив ноги, обутые, к слову в итальянские мокасины. Все-таки забугорная роскошь мало гармонирует с нашим резко-континентальным климатом, а потому материально обеспеченным людям приходится нередко нести ущерб там, где нормальные наши сограждане бодро топают в резиновых или кирзовых сапогах.
Я не стал предупреждать Витьку о своем визите, ибо гордый отпрыск почившего в бозе папы мог чего доброго уклониться от дружеских объятий. К тому же Чуев принадлежал к отряду всеядных, ведущих по преимуществу ночной образ жизни, а сейчас для таких как он наступал час охоты. За удовольствиями, естественно. Своего друга детства я застал, можно сказать, на пороге. Чуев, уже успевший принять изрядную дозу спиртного, безнадежно запутался в рукавах своего светлого плаща и нуждался в помощи. Помощь ему оказывал рослый русоволосый джентльмен в смокинге, которому явно не хватало навыков дворецкого. Эта пьяная парочка уже успела утратить свойственную трезвым людям координацию движений, но дар речи пока сохранила. Благо и язык у них был один на двоих – матерный.
– Вы бы дверь закрыли, – укорил я разбушевавшихся интеллигентов. – Воздух подъезда буквально пропитан кабацким духом.
– Допились мы с тобой, Слава, – зловеще прошипел Чуев. – Даже не до чертиков, а до самого Мефистофеля. Вот он, собственной персоной – дьявол во плоти. Прошу любить и жаловать.
– По виду нормальный вроде человек, – попытался удержать Витьку в реальности расторопный блондин. – И пиджак у него приличный.
– А где ты видел дьявола в отрепьях, Колотов? – театрально всплеснул руками Чуев. То есть попытался всплеснуть, но помешали полы плаща, оказавшиеся в ненадлежащем месте.
– Я его вообще не видел, – честно признался собутыльник телезвезды.
– Ну так смотри! Этот субъект выиграл душу в карты у покойного Лабуха, и это далеко не самое страшное из его преступлений.
– Душу я вернул
