я больше не хочу есть. Ты мне наложила столько, что не съест и рота солдат.
– Танюш, отстань ты от Кирилла, пусть уже бежит на свои танцульки. Он даже ни о чём думать не может кроме танцев и девочек, – своеобразным образом отец заступился за Кирилла.
Сергей Васильевич поставил пустую тарелку в мойку и нежно поцеловал жену в щёчку.
– Спасибо, дорогая! Очень вкусный плов, как и все, что ты готовишь! – сказал он Татьяне Ивановне, глядя на неё влюблёнными глазами.
Татьяна Ивановна убрала обесцвеченные пряди волос со лба, вытерла руки о неизменный фартук с ромашками и обняла мужа. Кирилл всегда испытывал неловкость от того, что родители никогда не скрывали чувств от сына или кого-то другого, казалось, школьная любовь продолжается до сих пор. С другой стороны, он восхищался отношениями родителей и думал, как прекрасно восемнадцать лет любить так сильно одного и того же человека, сохранять к нему те же чувства, что и в юности.
Кирилл мечтал о своей собственной семье, похожей на родительскую. Он сейчас уже понимал, как тяжело пришлось восемнадцатилетним родителям, когда он родился, сколько проблем им нужно было преодолеть. Одно то, что в 1991 году отец потерял работу на патронном заводе и сидел несколько месяцев без дела, без денег, существовал на средства жены, а она ни разу его не упрекнула, всегда только поддерживала, заслуживало огромного уважения. Татьяна внушала мужу, что беды, происходящие в стране и в их семье, временные, скоро им придёт конец. Действительно, через полгода знакомый позвал отца работать мастером на тот же завод. Пускай не в третий цех, а в первый, где зарплата гораздо меньше, чем раньше, а иногда её и не платили вообще, надолго задерживали, но всё равно Сергей Васильевич воспрял духом и всегда благодарил жену за веру в него.
– Кирюш, попей чай с беляшами. Я их специально для тебя пожарила. Ты же любишь беляшики! И я тогда от тебя отстану, отпущу на танцы с лёгким сердцем, – Татьяна Ивановна потрепала сына по непослушным волосам, торчащим всегда в разные стороны, которые она почти каждую неделю грозилась отстричь.
– Хорошо, мам. Один беляш съем. Они, действительно, у тебя – просто объедение!
– Вот и славно! Доешь и можешь идти в школу… А Лера на ваших танцах тоже будет? – издалека начала прощупывать почву Татьяна Ивановна.
– Не знаю, – промычал Кирилл с набитым ртом, хотя прекрасно знал, что Лера будет на школьной дискотеке, но он не хотел обсуждать свою личную жизнь ни с кем, тем более с родителями.
– Кирюша, мне так не нравится эта Лера Горшкова. Зачем она тебе нужна? Она же ходит по улице в таких коротких юбках, еле-еле попу прикрывают. Недавно её видела рядом с парикмахерской. Она шла вся такая размалёванная и с сигаретой в зубах. Разве нормальная девушка будет так вести себя на людях? То ли дело Алина! Не красится, ходит в брючках, всегда приветливая, не курит.
Кирилл чуть не подавился беляшом, когда
