друг друга, пили шампанское и пускали конфетти. Пестрые яркие бумажки взлетали вверх под наши аплодисменты. Счастье казалось вечным, бесконечным.
И вдруг.
Звоном разбитого бокала в какофонии всеобщего веселья прозвучал изумленный возглас Маруси:
– Какого черта?!
Словно цирковые болонки, услышавшие команду дрессировщика, мы недоуменно уставились на нее. Маруся свела возмущенно брови. Проследив ее взгляд, мы заметили приближающегося к нам темноволосого мужчину.
Он шел по кромке бассейна к террасе неспешно, слегка наклонившись в бок. Дорогой костюм, подтянутая фигура, стильная стрижка. Красив, как черт. И бледен, как призрак. Он двигался бесшумно и безмолвно. А мы смотрели за ним, словно за акробатом под куполом шапито. Всех сковало непонятное оцепенение, предчувствие непоправимого.
Не дойдя до террасы чуть меньше метра, мужчина неожиданно взмахнул руками и рухнул на каменную плитку. Пиджак распахнулся. Показалась залитая кровью рубашка и рукоятка ножа, торчащая из его тела.
Первой в себя пришла Дора. Она стремглав бросилась к чужаку. Но моментально растеряла весь свой пыл. Без всякой спешки, но с нескрываемой досадой проверила пульс, и, посмотрев на нас, огорошила:
– Дядя помер.
– Как…помер? – растерялась Жанна. В программе сегодняшнего вечера подобного не значилось.
– Непоправимо и безвозвратно.
– Кто он такой, чтобы здесь помирать? – возмутилась Нора. А Маруся, кивнув, спросила:
– Кстати, да. Кто он такой?
Вновь изобразив болонок, мы уставились на мужчину. Вернее, труп. Повисла тягучая тишина. А стоило нам обрести дар речи, как выяснилось, что никто с ним не знаком и уж точно в гости не звал.
– Вот подстава! – ахнула Жанка. – Это все он! Чертов маньяк!
– Какой маньяк? –икнула от страха Нора. Сказывалась ее любовь к ужастикам.
– Муж мой!
– Почему маньяк?
– Потому что придурок!
– Почему ты думаешь, что он причастен… – нахмурилась Маруся и, не найдя нужных слов, ткнула пальцем в усопшего. – К этому!
Все затихли и явно стали перебирать в памяти собственные грехи, что навлекли на нас подобные беды. Жанна всхлипнула и едва слышно промямлила:
– Мне больше гадости делать некому.
– Почему ты решила, что дело в тебе? – удивилась я. Ковалев, бывший муж Жанны, хоть и осатанел во время развода, но на маньяка-убийцу все же не тянул. К тому же, в обозримой дали его не наблюдалось. Как и никого другого, к слову.
– А в ком? – возмутилась Нора. – В ней, конечно. Жанкин дом, Жанкина лужайка, значит, и труп ее.
– Спасибо тебе, дорогая!
– Обращайся!
– А может, он ничейный? – пролепетала я. – Шел-шел мимо…
– Увидел свет и заглянул? – хмыкнула Нора. Но идею оценила и тут же дополнила. – Может, кстати, и так. На него напали грабители или … враги какие-нибудь…
