Курт. – С кой-какими твоими сентенциями тебе бы прямая дорога к покаянному столбу ad minimum. Даже предположить боюсь, встречу с кем ты нам уготовил; воображение рисует картины одна другой еретичнее.
– Единственный сын главного еретика Германии; как тебе такая встреча?
– Отыскалось его внебрачное чадо? – кивнув на свое начальство, уточнил Бруно; Курт покривился:
– Очень смешно.
– Я мог бы зайти издалека, – продолжил Хауэр, – ошарашив вас внезапной новостью в итоге своего повествования, но каким образом доставить себе удовольствие увидеть ваши ошалевшие физиономии, я еще придумаю. Наследный принц Фридрих фон Люксембург изволил посетить тренировочный лагерь Конгрегации.
– Иными словами, – закончил Курт спустя недолгое молчание, – Император как дальновидный правитель не захотел упустить возможность увидеть тайное учреждение его своенравных союзников изнутри. Хоть бы и глазами сына… А также своих людей?
– Разумеется, – с недовольством, которого даже не пытался скрыть, кивнул инструктор. – С ним прибыла пятерка бойцов. Из личной стражи, лично отобранные доверенным лицом Его Величества.
– И вы впустили сюда чужих? – усомнился Бруно.
Хауэр бросил в его сторону взгляд, весьма далекий от благожелательного:
– А у меня был выбор? И без того торг шел беспощадный, и пятеро – тот предел, которого я сумел-таки достичь. А ты, Гессе, я смотрю, не удивлен.
– Не слишком, – согласился Курт, монотонно перечислив: – Здоровьем отца Бенедикта ты был озабочен не более минуты. Дозорный у ворот выглядит так, словно ты лишил его завтрака, ужина и сна. Примерно то же выражение лиц у кое-кого из братии внизу, в основном лагере… Да, можно сказать, что нечто подобное я и ожидал услышать. Кому принадлежала идея прислать сюда наследника?
– О, это история увлекательная… – не сдержал ухмылки Хауэр. – На одной из императорских пирушек юный Фридрих надрался до потери разумения, вывалил блюдо с горячим на вельможу не последнего ранга, ухватил за непотребное место его дражайшую дочь и вообще устроил из унылых посиделок развеселое гулянье. Наутро Император высказал отпрыску все, что он думает о моральном облике оного, а вскоре во всеуслышание приговорил его к полугодовому покаянию в отдаленном монастыре. Двор впервые за долгие годы был со своим правителем почти всецело единодушен. Но самое любопытное заключается не в этом. Мысль о посещении нашей учебки созрела в голове и самого наследника – еще до означенного пиршества. Знал он также и о том, насколько она засекречена. Понимал, что объявить о своем туда отъезде он не может, так же как и не может наследник трона просто неведомо куда исчезнуть на неведомое время.
– Полагаете, – предположил Бруно, – что непотребство на пирушке было им разыграно? Прикрытия ради?
– Он почти что сказал мне это открыто, – многозначительно кивнул инструктор; Курт недоверчиво хмыкнул:
