своего проявления и переходит как бы к своему «минусу». В другом месте он оговаривается, что торжество открытого профанизма не является законом, необязательно циклы истории предыдущих человечеств заканчивались вырождением, подобным нашему. Генон упоминает также, что революция против традиционалистского духа является как бы «гвоздем программы» финальной деградации человеческой истории. А почему она вообще возникает? С глобальной точки зрения бунт находится внутри системы и универсальной Традиции. Тогда, может быть, и профанизм следует рассматривать как некую версию, модальность, модификацию традиционалистского общества? В процессе своих собственных изысканий, анализа геноновской доктрины традиционализма и сравнивания ее с тем, что меня реально окружает, я пришел к следующему выводу: никакого профанизма нет. Профанизм есть некая маска, определенная ментальная программа, предназначенная для манипуляции сознанием широких масс населения. Сакральный авторитет никуда не исчез и не мог исчезнуть. Геноновская схема состоит в том, что Воины восстают против Жрецов, устанавливая порядок, при котором Жрецы будто бы вынуждены зависеть от светской власти. Потом Торгаши, буржуазия, восстают против Воинов и устанавливают буржуазный порядок. И, наконец, крайняя стадия. Шудры, люмпены восстают против Торгашей. Это последняя фаза. Это коммунизм, социализм, то есть диктатура пролетариата, о которой сам Генон говорит как о финальной стадии инволюции. За красивой, убедительной дидактической схемой стоит, однако, совершенно другая реальность, Иерократия, которая существовала в древнейшие времена, никуда не исчезла, а существует в гораздо более жесткой, хотя и скрытой форме. Прежде она существовала как Государство-храм: система, в которой общество, как концентрические круги распространяется от храма, от пирамиды, от зиккурата вширь. Это открытая, очевидная, прямая теократия, точнее, иерократия – власть жрецов. Сегодня мы имеем схему криптоиерократии: ставший неочевидным сакральный авторитет ставит системы «заглушек», завес и внешних, отводящих внимание комбинаций между своей подлинной властью, подлинной силой и тем, что воспринимает так называемое «массовое сознание». В частности, парламенты, либеральные институты, открытое гражданское общество, законы рынка и прочее – все это не более чем система таких «заглушек», выстроенных ширм, за которыми стоит та же самая реальность метафизического социума, что и тысячи лет назад. Более того, можно утверждать, что с определенного времени в Европе иерократия сама начала готовить войны и революции для того, чтобы, пойдя на внешние перемены, реально сохранить свою власть.
Каста иерократии, кстати говоря, это не единый организм. Есть определенная консервативная часть, которая привязана к внешним институциональным аспектам. Ее обычно «сдают», потому что без «сдачи», без манипуляции ничего не получается. Переходя от открытой иерократии к криптоиерократии, какой-то частью приходится жертвовать. Обычно «сдают» консервативную, помпезную, лицевую