время. Как оказалось, я находилась взаперти уже три недели.
Вчера, после того как Алекс покинул мою спальню, за дверью слышался шум. Удары, звуки разбившегося стекла и крики – мальчики разбирались. Судя по тем словам, что удалось разобрать из их ора, Артем был не в восторге от наших с Алексом отношений. Странно. Если Алекс собирался соблазнить меня для дела, то его друг должен был находиться в курсе всех событий, поэтому данная реакция меня немного сбивала с толку, и я ждала объяснений… ну, по крайней мере, я надеялась, что Алекс придет ко мне, как это было обычно по вечерам, и объяснит все, но, судя по всему, меня бросили, так и не начав со мной встречаться.
Сперва я думала, что Алекс разозлился на себя за собственную слабость, за то, что позволил мне подобраться к нему слишком близко. Следом за этим возникла мысль, что он что-то узнал, и сейчас слишком занят, изучая информацию. Но когда Алекс не появился на пороге моей спальни даже через пару дней, мне стало понятно одно: я стала ему не нужна. Обо мне забыли, так сказать, выбросили из своей жизни, как ненужный мусор. Все это не вселяло в меня оптимизма, но был один положительный момент, дающий мне хоть какую-то надежду на что-то хорошее, – мне разрешили свободно передвигаться по квартире. Я могла изучить практически все комнаты, у меня появилась возможность выходить в зимний сад и подышать свежим воздухом. Стеклянные двери открывались, и это позволяло мне попасть в небольшой садик с безумно красивым видом на город. Здесь я проводила большую часть времени за чтением книг или просмотром фильма.
Физически мое тело уже практически исцелилось, и я постепенно принималась за тренировки, желая восстановить свою форму. Сперва это не занимало больше получаса, но с каждым днем я увеличивала нагрузку, пока не дошла до двух часов в день. Плюс ко всему, мой охранник заметил стремление в тренировках, и спустя время в одной из комнат появилась груша, беговая дорожка и гантели. Конечно, выбор небольшой, но мне и этого вполне хватало, все же лучше, чем ничего. Пару раз ко мне заходила Аннабель, передавала привет от дока, а также сообщала о новом лечении. Из лекарств остались в основном только витамины и мази для рассасывания шрама. Анна сказала, что по словам дока на мне все заживает, как на кошке, а значит, минимум восемь жизней у меня еще имеются в запасе. Но несмотря на все это, я безумно соскучилась по нормальной жизни, точнее – по свободной.
Все мои попытки расспросить охрану или персонал заканчивались ничем. Со мной никто не разговаривал от слова совсем, на все мои вопросы либо молча отворачивались, либо поднимали глаза к потолку и разводили руками. Создавалось впечатление, что Алекс решил устроить мне некого рода пытку. Никаких вестей о близких и знакомых, никакого общения, замкнутое пространство, ограниченное жилой зоны квартиры, – все это легко могло вызвать приступ панической атаки или довести до нервного срыва. Я же старалась держаться. Я была сильнее, чем Алекс думал, и каждое новое утро я повторяла себе это как мантру, лишь бы не дать себе сорваться.
Вот и сегодня, проснувшись утром,
