самого ничего не надо – только для других и живешь, а? Бог милостив, не пропадет наша Мимоза, – ответила тогда Фаина мужу, тяжело вздохнув. И с тех пор «домашние» стали звать Машеньку Мимозой или ласкательно – Мими.
А вот на этом фото – Маша на каникулах в Лопатинске у тети Клавы: сидит с удочкой на берегу рядом с вихрастым Димкой-соседом – ее первой любовью. А вот – последняя ее любовь: высокий юноша с пасмурным лицом – отдаленно схож с молодым Рахманиновым, как казалось ей когда-то. Он стоит под большим зонтом, а Мимоза в длинном пальто – рядом, робко прислонившись к нему.
При жизни деда и бабушки целомудренная внучка ни с кем не встречалась, в отличие от своих раскрепощенных сверстниц. Лишь много лет спустя, выдержав суровый экзамен в аспирантуру, Мими позволила себе немного развеяться. Так очутилась она в Ленинграде и направилась в вожделенный Эрмитаж, где в тот момент открылась первая у нас в стране выставка Пикассо из частных собраний. Остановившись у «Франсуазы», Маша услышала за своей спиной голос:
– Как он препарирует женскую сущность, а?
– Вы меня спрашиваете? – живо обернулась Мими.
– Хотел бы спросить…извините, может помешал? – деликатно продолжил незнакомец, выразительно взглянув на девушку. Она же сильно смутилась, увидев перед собой высокого юношу, слегка улыбавшегося ей.
– Да нет, что вы, – пролепетала Маша и быстро перешла к другой картине. А он медленно последовал за нею. Потом она снова обернулась, и он тут же поспешил признаться:
– Не подумайте, девушка, что я намерен вас преследовать. Мне интересно лишь узнать, нравится вам все это или нет?
– Нет, не нравится!
– Но почему? Вот посмотрите, какими острыми углами он муки ее интеллекта показал. Или вы не считаете Пикассо великим художником?
– Не считаю, – отрезала Маша и поспешила выйти из зала. Но упрямый незнакомец подскочил к ней в гардеробе и не совсем уверенно произнес:
– Я… я хотел бы с вами познакомиться, но не знаю, с чего начать!
– Так и начинать не стоит, раз не знаете! – отпарировала она уже на выходе.
С неба валил мокрый снег, заставивший Мимозу мгновенно ощутить весь неуют поздней ленинградской осени.
– В такую погоду лишь волки по улицам гуляют. Может, зайдем с вами в «Север», неплохо бы сейчас и кофе попить, а? Меня кстати зовут Максим, а вас?
– Меня? Маша, – почему-то сдалась она, и они дружно двинулись в сторону Невского.
Возвращались в Москву в одном вагоне: чтобы не упустить Мимозу, Максим поменял свой билет. Почти каждый вечер теперь они бродили по бульварам, иногда заглядывая то в чебуречную, то – в кино. Говорили о самом сокровенном. И Маша потеряла голову. Когда он почему-либо не звонил ей в условленное время, она начинала сходить с ума.
Максим оканчивал аспирантуру МАИ, готовился к обсуждению своей
