Не надо никаких вопросов. Такой у нас уговор.
– Ладно. Уговор. Но почему? Федор Матвеевич?
– Тебе здесь в Главке скажут, что я после ковидного госпиталя свихнулся. – Полковник Гущин выпятил свой раздвоенный подбородок. – Психоз. Ну, что смотришь на меня так, парень?
– Вы и правда очень изменились, Федор Матвеевич.
– Я умер. – Гущин как-то слабо, жалко, печально усмехнулся ему. – Считай, что перед тобой – ходячий мертвец. Воскресший по чистому недоразумению. Совершенно случайно.
– Мне когда приступать к своим обязанностям? – тихо спросил Клавдий Мамонтов.
– Прямо сейчас. Ты завтракал?
– Нет. Я рано утром на машине рванул прямо из Бронниц сюда в Москву.
– Все там же живешь – на папиной профессорской даче?
– Да.
– Далеко тебе будет ездить в Бронницы, у родителей в Москве придется пожить это время.
– Я что-нибудь придумаю с квартирой. Сниму.
– Еще насчет машины. – Гущин помолчал. – Я со своим водителем сейчас не езжу. А сам пока водить не могу – задыхаюсь, в глазах темнеет. Покатаешь меня на своей?
– Хорошо.
– Это в уговор наш входит. В наш пакт. Я ненормально себя веду. А ты этому не удивляешься, парень. И не задаешь мне вопросов.
– Я попытаюсь поступать, как вы хотите, – честно ответил Мамонтов.
– Пойдем завтракать. Ты зайдешь в «Кофеманию», внутрь. – Гущин говорил о знаменитом кафе на Большой Никитской, которое посещали сотрудники областного Главка, – купишь нам с тобой кофе и бургеры – навынос. Вот деньги. – Он достал из портмоне купюры. – Они чистые, я их санитайзером обливаю, а потом оставляю сохнуть.
– Можно на открытой веранде сесть, Федор Матвеевич.
– Там народу полно. На бульваре поедим. На вольном воздухе.
– Ладно, все куплю. Сладкого чего-нибудь взять вам в кафе?
– Сладкого себе возьми. Ты молодой.
– А что за дело нам предстоит, Федор Матвеевич? Которого нет?
– Скоро все узнаешь. Я думаю, ждать недолго. – Гущин повел его через внутренний двор не к КПП, а к въездным воротам, достал пульт и сам открыл их.
Через двор шла группа полицейских.
– Федор Матвеевич, мы к вам как раз. Надо решить… вы к себе в кабинет? Когда к вам можно зайти?
– Вы мне позвоните, – ответил полковник Гущин. – Все вопросы можно решить и по телефону.
Он вышел из ворот в Никитский переулок. Мамонтов чуть замешкался, услышал, как один опер тихо сказал другим:
– Он работать не может. У него с головой совсем плохо. Ковид, видно, и на мозги действует. Это просто другой человек стал!
Они все были без масок и без перчаток.
Клавдий Мамонтов вышел за ворота. Гущин пультом ворота закрыл.
– И самый главный
