год-то всего! Но иногда и год – огромная разница. Особенно когда нарушил приказ мамы и ждешь, кому влетит раньше.
– Ладно. – Я принял удар на себя.
– Ты лучший брат! – Тут же повеселел Тим и забыл обо всех наших препирательствах.
А мама уже ждала во дворе, недовольная и взволнованная. Очень захотелось вжать голову в плечи, стать маленьким и незаметным.
– И где это вы были? – спросила она, стоило переступить черту, отделявшую наш двор от улицы.
– Мам, мы… просто заигрались. – Я, как и обещал, вышел вперед. – Извини.
– Ладно ты, Тим, – бушевала мама. – Но ты-то, Зар! Уже взрослый, прошедший ритуал юноша. Надо быть ответственнее.
– Я понял. Постараюсь, – решил, что лучше повиниться, чем спорить. Но, видно, у мамы было совсем плохое настроение, потому что она как раз останавливаться не собиралась.
– Постарается он! Надо быть серьезнее. Какой пример ты подаешь брату?
Почему-то стало обидно. Хотя, упреки были справедливы, но при чем тут Тим?
– Я ничего не сделал! – выкрикнул в сердцах и махнул рукой. И остолбенел, глядя, как язычок пламени сорвался с пальцев, и огонь будто нехотя пополз по стене сарая.
– Мам. – Тим указал на разгорающееся пламя.
– Ох! – Она всплеснула руками. – Лукас! Лукас, беда, горим!
Отец тут же вылетел из дома. За ним следом – растрепанные сестры. Младшая уже начала реветь, старшая пока держалась. Все схватились за ведра, кадки – всё, что было под рукой. На наше счастье, все вокруг было еще мокрым после дождя, и пламя расползалось медленно. Вскоре от него остался лишь неприятный дымок и запах гари, а мы вшестером стояли перед сараем, как перед обломками нашей жизни. Моей жизни, если уж на то пошло.
– Дети, марш в дом, – скомандовала мама. – Зардан, а ты останься.
Я замер на месте, стараясь убрать с глаз растрепавшиеся темные волосы. Отец покосился на мать, видимо, что-то понял и тоже остался. Дверь закрылась за спиной Тима. Он ведь тоже видел. А если кому-то расскажет?
– Зар, – мама опустила руки мне на плечи, – милый, что это было?
– Я не знаю, мам, – ответил шепотом. – Это всего второй раз. Первый был после ритуала.
– Что случилось, Карин? – сурово спросил отец.
– Наш сын – маг, – едва слышно ответила она.
– Лукас, что там у вас? – раздался голос соседки. – Помощь нужна?
– Сарай загорелся, дети пошалили, – крикнул отец. – Уже потушили, не о чем тревожиться.
– Поняла. Ну, тогда доброй ночи, сосед.
И воцарилось молчание. Такое звенящее, что хотелось от него спрятаться, скрыться. Но родители развернулись и пошли к дому. Я поплелся за ними, едва перебирая ногами. Внутри бушевал страх. А еще, почему-то, стыд, будто я подвел самых родных людей. Мне больше никто ничего не говорил. Мать приказала всем немедленно ложиться спать, и никто не решился ослушаться. Я лег на лавку и закрыл глаза.
Из-под дверей комнаты родителей лился неясный
