На прошлой неделе я сделала дополнение к завещанию. Распорядилась, чтобы икону положили мне в гроб, она небольшого размера. Я – последняя из рода Нагибиных, вот, пусть и фамильная реликвия уйдет вместе со мной.
– И вы об этом рассказали племяннику?
– Конечно. Он не только мой наследник, я назначила его и душеприказчиком. Попросила его проследить за выполнением моей воли.
– А что он?
– Возмутился. Сказал, что это историческая и художественная ценность, и зарывать ее в землю – грех. Но ведь это моя вещь! Только я праве решать, что мне с ней делать!
Честно говоря, в этом вопросе я была на стороне Виктора. Думаю, Денис тоже, но мы не сочли возможным высказываться на эту тему. У Виктории Афанасьевны была своя правда и свое право поступать с принадлежащими ей вещами так, как ей вздумается.
– Считаю более разумным назначить душеприказчиком другого человека, – после небольшой паузы высказался Денис. – Наследник ни при каких обстоятельствах не должен становиться душеприказчиком, это противоречит здравому смыслу.
– Не знаю, кого назначить, – печально произнесла наша потенциальная клиентка. – Мои подруги на ладан дышат, из друзей мужа остался только один, да и тому уже девяносто, и, хотя он еще не в маразме, рассчитывать на него не приходится.
– А дети и внуки ваших друзей, вы с ними поддерживаете отношения?
Она тяжело вздохнула.
– Когда наши друзья ушли из жизни, то и общение с их отпрысками прекратилось.
Печальный итог. Я подумала, что старость страшна не только болезнями и немощью, но и одиночеством. Неожиданно Виктория Афанасьевна оживилась.
– А ведь сын и внук Аркадия Борисовича, юристы! Аркадий Борисович – тот самый девяностолетний друг мужа, – пояснила она, – мы с ним давненько не виделись, но регулярно поздравляем друг друга со всеми праздниками. Пожалуй, я навещу его. – С этим вопросом разобрались.
Пропажу иконы Виктория Афанасьевна обнаружила два дня назад, но не видела ее, по крайней мере, две недели. Дом был старым, штукатурка стала рыхлой, гвоздь, на котором держалась икона, расшатался, и она упала. Хозяйка убрала ее в ящик письменного стола, решив потом вызвать мастера, да все руки не доходили.
– Почему племянника не попросили ее повесить? – спросила я.
– Да у него руки не из того места растут, – усмехнулась она, – он бы мне всю стену разворотил.
Дальнейшие расспросы ничуть не прояснили ситуацию. Подозреваемых было немало. Виктория Афанасьевна подозревала племянника, так как, по ее словам, больше никто у нее не бывает. Но это не так. Или благородная дама обслуживающий персонал за людей не считала? Два раза в неделю к ней приходила уборщица, раз в месяц парикмахер, а маникюрша и того чаще. Недавно приходил сантехник, прочищал засорившуюся раковину. Ее квартиру регулярно посещали курьеры, она частенько заказывала доставку на дом
