И прелести юных дев его волнуют меньше всего.
– Значит, вы найдете, чем его увлечь, и…
Собеседник запнулся, будто в последний раз что-то прикидывая. Я, в свою очередь, подавившись возражениями, навострила ушки.
Маркиз, заметив перемену моего настроения, не спешил. Он неторопливо проследовал за ширму и появился оттуда, неся в руке некий продолговатый предмет, в первое мгновение принятый мною за зеркало.
– Вот, полюбопытствуйте.
Я взглянула. Это был небольшой портрет, всего с ладонь величиной, выполненный масляной краской в тщательной манере элорийских живописцев.
– Вы узнаете изображенных здесь людей?
У меня закружилась голова, к глазам подступили слезы. Мужчина стоял за спиной хорошенькой дамы, приобняв ее за выглядывающее из пенных кружев плечико. Его черные как смоль волосы были небрежно отброшены за спину, ее – золотисто-медовые – забраны в высокую церемониальную прическу.
– Как видите, у меня есть что предложить вам взамен на ваши услуги.
Я вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Картину?
– Информацию. Как только вы доставите мне «Мать четырех ветров», я сообщу вам, где находятся ваши родители.
Я сжала виски, в которых постукивали молоточки.
– Мои родители в фамильном склепе семейства Терра. Благородный дон Филиппе Алехандро, отказавший им в помощи при жизни, позволил поместить их тела туда.
Моя рука скользнула к затылку, освобождая гребень.
– Склеп? Восхитительная нелепица! Когда вы помиритесь с дедом, не премините посетить эту юдоль скорби. Думаю, вас там ждет немало открытий.
Я поднялась:
– Мне нужно о многом подумать. Я сообщу вам свое решение позднее.
Маркиз не возражал.
– Человек с потайным фонарем будет ждать у врат каждую ночь.
Я присела в поклоне, вежливо склонив голову.
– Обещаю не затягивать своих раздумий. Позволено ли мне будет напоследок кое о чем спросить?
– Конечно, драгоценная донья Ягг, вопрошайте.
– Кто находится у вас за этой ширмой?
Длинный нос маски качнулся в указанную сторону.
– Здесь?!
Маркиз весело рассмеялся и потянул на себя раму. Ширма отодвинулась. За ней обнаружился блестящий лаком комод и плетеная корзина с подстилкой, на которой с видом грецкого императора возлежала лохматая псина.
– Это Парус, – пояснил хозяин. – Он слишком стар, чтоб стоя приветствовать гостей, и слишком дорог мне, чтоб я мог выгнать его на улицу. Парус, попрощайся с доньей Ягг, она уже покидает нас.
Тяжело дышащий пес вяло тявкнул. Я покраснела. Маркиз вежливо сопроводил меня к двери, кликнул слугу, того самого Джузеппе.
– Буду ждать вашего решения, восхитительная донья. А пока позвольте передать вашему покровителю… эту вот безделицу.
Продолговатый сверток
