тоже не всегда легко.
– Но ты, наверное, все же права, – проговорил Андерс. – Нам нужно личное время. Просто я боюсь, что мы в результате придем к выводу, что ничего не получается, и в конце концов расстанемся. А одиночество… меня оно пугает.
– А что в нем такого страшного? – спросила Чарли.
– Вопрос скорее в том, почему оно не пугает тебя.
– А я и не утверждала, что оно меня не пугает. Просто единение – наигранное единение, когда думаешь, что принадлежишь одному-единственному человеку, вера в то, что можно обрести иммунитет от одиночества за счет обещаний, колец, детей, – оно пугает меня еще больше.
– Но это делает тебя счастливой? – спросил Андерс.
Чарли подумала, что он иронизирует.
– А что ты имеешь в виду под этим словом?
– Просто счастливой, – настаивал Андерс.
– Все по-разному понимают счастье.
– А ты?
– Не знаю, – ответила Чарли. – Когда под счастьем понимают то самое головокружительное опьяняющее чувство, то мне кажется, что в таком состоянии человек не может пробыть долго. Для меня счастье – это когда я могу избавиться от тревоги. Думаю, я умею ценить это чувство больше, чем кто бы то ни было. Жить без страха – это для меня и есть счастье.
– Как ужасно звучит!
– А что в этом ужасного?
– Ну, что счастье – это просто когда нет страха. Ты рассуждаешь как довольно несчастный человек.
«А ты рассуждаешь как человек, никогда не испытывавший настоящего страха», – подумала Чарли.
Они заказали бутылку того вина, которое им поначалу принесли в бокалах. Зазвонил телефон Андерса. Наверняка Мария. Он отключил звук.
– Не то, чтобы она не знала, что я пошел поужинать, – произнес он. – Просто мне надоело врать, что я не с тобой. Пошлю эсэмэску – спрошу, все ли в порядке с Сэмом.
«Поступай как знаешь», – подумала Чарли.
– Не смотри вправо, – сказал Андерс, – но в баре сидит парень, который не сводит с тебя глаз.
Чарли немедленно повернулась вправо, и парень за барной стойкой встретился с ней глазами. Она тут же узнала его. Юхан Ру.
«Нет, – подумала она. – Только не сейчас».
– Ты когда-нибудь видел мертвого человека? – спрашиваю я Поля, когда он рассказывает, что его папа держит бюро ритуальных услуг. Мы знакомы лишь пару недель, но уже с первого дня я поняла, что он не такой, как все.
– Само собой, – отвечает Поль. – Я их видел больше сотни, наверное. В каникулы мы с братом помогаем папе.
– Очень увлекательная работа, – замечаю я.
– Большинство людей считают, что это отвратительно. Люди живут так, словно смерти нет. Не хотят о ней думать.
– А я каждый день думаю о смерти, – говорю я. – Кажется, только этим и занимаюсь с тех пор, как научилась абстрактно мыслить.
– Но ты-то не такая,
