но ответственным секретарем Союза являлся Алеша Джапаридзе, И. Джугашвили служил конторщиком, таким образом, большевистское присутствие там несомненно. Союз настаивал на том, чтобы при забастовках выдвигать требования не только повышения оплаты, но и улучшения условий труда, восьмичасового рабочего дня, предоставления отпусков, объявления 1 мая нерабочим днем и т. д. Союз существовал на членские взносы в размере 2 % заработка. Первый год он объединял только балаханских рабочих, затем расширился на весь город, к лету 1907 г. насчитывал 3900 членов, а концу того же года – около 6 тысяч[58].
Джунковскому пришлось уговаривать обе стороны и убеждать их в пользе коллективного договора. Представители профсоюзов заявили, что не могут ничего решить без широкого обсуждения с рабочими, и городские власти даже выдали официальное разрешение на проведение собраний на территориях заводов, нефтепромыслов и в рабочих казармах, что было весьма смелой уступкой (см. док. 44). Столь неожиданно сильный шаг со стороны властей привел местные революционные организации в смятение. Власти перехватывали инициативу и явно намеревались вывести массы рабочих из-под влияния радикалов. Среди последних возникли споры и разброд мнений, как действовать в ответ. Если бы революционеров всерьез волновало положение рабочих, то совещание с нефтепромышленниками давало шанс на его существенное улучшение. Сложно переоценить, каким прогрессом мог быть коллективный договор. Более того, в случае удачи Баку мог бы послужить прецедентом для всей России.
За участие в совещании с нефтепромышленниками высказались шендриковцы, меньшевики, против – эсеры, дашнаки и большевики. Они призывали к бойкоту совещания и немедленной забастовке. Большевики повторяли свой излюбленный постулат о том, что главной задачей является развитие у рабочих сознания непримиримости их интересов с интересами капиталистов и что никакой компромисс с капиталистами невозможен. Но идея забастовки провалилась тотчас, рабочие бастовать отказались и в массе были скорее склонны к совещанию. Большевикам, чтобы не упустить влияние, пришлось быстро менять тактику. Они придумали лозунг «совещания с гарантиями», то есть выдвинули ряд предварительных условий, на которых соглашались вести переговоры. Впоследствии советские авторы называли это «блестящим образцом осуществления на практике гибкой ленинской линии на сочетание нелегальной и легальной работы в условиях реакции»[59].
Абсолютного единства мнений среди большевиков не было. К. Захарова-Цедербаум вспоминала, что «среди большевиков были сторонники как полного бойкота (Сталин), так и условного участия в нем – при наличии „гарантий“, т. е. допущения на совещание представителей союзов, неприкосновенности уполномоченных и т. п. (Джапаридзе, Стопани, Самарцев, Германов-Фрумкин)» (см. док. 44). А. Стопани возражал ей в примечании к ее статье, что среди большевиков решительных бойкотистов не было, спор шел о том, чтобы оттянуть
С. 80.
