симфонической музыки. Враждебности не ощущалось, но люди явно боялись. Каждый старался держаться поодаль.
«Не отходи от меня, Луи».
«Посторонись».
«Нет, они ничего тебе не сделают. Но не подходи к ним».
Когда я попыталась извиниться за остальных, Кассель сказал, что ничего страшного в этом нет.
– Селотта говорит, что, когда ты приехала к нам, наши отнеслись к тебе не слишком гостеприимно.
– Да все было нормально. Скорее, я повела себя не вполне достойно.
– Рано или поздно, – сказал Кассель, – неприязни придет конец и мы станем друзьями и союзниками.
Слова его привлекли внимание Алекса.
– Сомневаюсь, – заметил он. – Во всяком случае, не при нашей жизни.
Кассель был не столь пессимистичен:
– Нам нужна общая цель. Нечто способное вдохновить нас на объединение.
– Кажется, имеется в виду общий враг, – сказала я.
– Конечно, подойдет и это. – Кассель закрыл глаза. – Но общий враг позволит решить лишь одну проблему, после чего возникнет другая, еще более крупная. Нет, нужно нечто иное.
– Например?
– Не знаю. Объединенные усилия. Может быть, совместный проект. Скажем, полет к Андромеде.
Селотта и Кассель были одеты по земной моде: брюки и рубашки свободного покроя. Кассель даже походил в охотничьей шляпе, но та оказалась на несколько размеров меньше, чем нужно. Он снял ее и отдал мне, увидев, что я с трудом сдерживаю смех.
Оба пытались улыбаться, стараясь всех успокоить, но клыки все портили. Их улыбки постоянно наводили страх на любого, кто оказывался рядом. То же случилось и на нашей лодке. Предполагалось, что капитан выйдет к нам, поздоровается и спросит, не может ли он чем-нибудь помочь пассажирам. Но дверь на мостик оставалась закрытой.
– А вон там, – раздался в громкоговорителях его голос, – где виден свет, находилась резиденция правительства. Никто не знает, как оно называлось, неизвестно даже, какая у них была форма правления. Но именно там принимались решения.
– Тут есть что-то от «Озимандии», – сказала Селотта. – Только масштабом побольше.
– Ты знаешь «Озимандию»? – спросила я.
– Конечно. – Она на мгновение показала клыки. – У нас эта тема очень распространена. Одна из наших знаменитых классических драм, «Корос», основана на этой идее. Погибшая слава, «взгляните на мои великие деянья» – все проходит. В «Коросе» важнейшим символом является песок, как и у Шелли.
Кроме нас, на экскурсию отправились еще человек двенадцать. Пока мы плыли вдоль главного бульвара Атлантиды, я сидела в кресле, по-прежнему пытаясь не думать о всевозможной ерунде, которая путается в голове и от которой никуда не деться. Бросив взгляд на Касселя, я задалась вопросом: как им удается любить друг друга, если один партнер легко может прочитать мысли другого? И я в очередной раз поняла, что
