протянула Эмма. – А я-то подумала, что ты решил снова над ней пошутить. Ведь и стоит так хорошо – выходишь из двери и попадаешь башмаком прямо в таз, – она продемонстрировала свою мокрую ногу без тени обиды, словно все это и впрямь было лишь забавной шуткой. За это ее и любили – совершенная необидчивость и наивность ребенка, которые не истерлись за 20 лет тяжелой рабочей жизни.
– Извини, – повинился Мэтью, угрюмо глядя на ее мокрую обувь. – Я не хотел, чтобы так вышло.
– Да все отлично, сегодня так тепло, что обувь быстро высохнет. Ой, мне же совсем некогда с тобой говорить, мистер Колсби надавал мне столько поручений, да и миссис Пирс… – продолжая болтать, она пошла обратно, но у дверей дома обернулась и крикнула:
– Я передам Лиззи, что тебе очень жаль! – очевидно, что от громогласного голоса Эммы об этом услышали не только все обитатели поместья Зонко, но и соседние дома, выходившие сюда стенами. Мэтью против воли покраснел и закрыл лицо рукой.
– Не смотри на меня так, – сказал он Искорке, которая глядела на него своими большими умными глазами, жуя солому. Лошадь моргнула, но ничего не сказала. – Ладно, кончай есть, нам пора, – он залез наверх и вывел коляску со двора, подъезжая к главному входу.
– Мэтью, очень рад видеть тебя в добром здравии! – поприветствовал его мистер Зонко, оправляя свой сюртук и залезая в фаэтон.
– Я тоже, сэр. Куда мы сегодня едем? – спросил тот, закрывая за ним дверь.
– К мадам Спелл, – сказал мужчина, в уголке его рта спряталась улыбка, стоило ему произнести это имя. Может быть, Эмма, склонная видеть романтику даже в разговоре миссис Пирс с мясником по поводу свежей вырезки («Ах, они бы составили такую прекрасную пару! Они оба любят покушать!»), была не так далека от истины в своих фантазиях. Он не сказал «миссис», заметил Мэтью, трогая. Видимо, ее покойный муж был для Зонко лишь несущественной помехой. Сдерживая улыбку, Мэтью повел Искорку по указанному адресу.
К удивлению кучера, молодая вдова жила не так далеко, поэтому он недоуменно поднял брови: зачем было гонять его туда-сюда, если можно было пройтись пешком – сегодня такая прекрасная погода, свежий (почти) воздух, все прямо-таки располагало к свиданию на улице с вдовушкой. Но поскольку его работа состояла не в том, чтобы спрашивали его мнения, он безропотно довез Зонко до его рандеву.
Всю краткую дорогу тот неустанно распинался о достоинствах миссис Спелл: она и образованная, и начитанная, и красивая, и любит путешествовать (она объездила весь мир со своим покойным мужем!), а уж как трагически сложилась ее судьба – овдоветь в таком молодом возрасте (здесь мистер Зонко снова позволял улыбке появиться в уголке рта, что делало его сочувствие не слишком убедительным). Уже почти прошли два года с момента смерти ее мужа, а потому она потихоньку начала посещать светские мероприятия, вернувшись в Лондон после долгого отсутствия.
– Странно, что я никогда о ней не слышал! – удивлялся Зонко, теребя в руках цилиндр. – Но это немудрено: ее муж был заядлым путешественником и
