попросить ли его узнать про брошь – ведь Зонко это было явно сподручнее, но решил не привлекать лишнего внимания, к тому же, это было бы нарушением субординации. Лучше он все узнает самостоятельно, но главная проблема состояла в том, как же ему застать женщину в относительном одиночестве.
– Что-то еще? – Зонко приподнял одну бровь, из-за чего его вытянутое лицо стало еще длиннее. Наверное, ему бы пошли усы, которые бы скрыли массивный подбородок и сделали бы лицо не таким длинным. Однако, к сожалению, Зонко к некоторой болезненностью относился к своему внешнему виду, а потому не допускал советов по поводу внешности. Мэтью отрицательно покачал головой и под вопросительным взглядом хозяина покинул комнату.
Через некоторое время они уже мчались по улицам вечернего Лондона. В этот раз Зонко даже не упрекнул его за лихую езду, когда они остановились во дворике миссис Спелл, а напротив, выскочил со всей поспешностью, на которую был способен, чтобы ее встретить. Мужчина попытался улыбнуться Спелл сквозь свой позеленевший вид (побочный эффект от езды в коляске с Мэтью), а затем со всей галантностью препроводил даму в экипаж.
– Добрый вечер, мэм, – кучер приподнял шляпу, приветствуя Спелл. Одновременно острые глаза отметили, что хоть она и сменила наряд (в целом, одно черное уличное платье сменилось на другое черное, но уже бальное платье), брошь все еще была прикреплена на самом видном месте.
Та кивнула головой из-под привычной уже ему вуали, элегантно садясь в коляску. Мэтью задался вопросом, снимает ли она эту фиговину, когда спит, или так и ложится, чтобы никто, не дай бог, не увидел ее лица? Эта мысль, несмотря на свою забавность, не развеселила, а почему-то разозлила его. Молодой человек в раздражении отвернулся.
Наконец они тронулись. Уже достаточно стемнело, чтобы на главных улицах зажглись фонари. Они тусклым светом пытались разогнать туман, беспощадно опустившийся на город. В этом тумане коляска выглядела как призрак, а лошадь была похожа на сказочное чудовище, отбивающее копытами по мостовой. Мэтью очень нравилось ездить в туман – вся грязь, весь смрад и нищета скрывались за дымкой, и только иногда из нее неожиданно выскакивала безобразная согнутая фигура бездомного или лошадиная морда и круглое красное лицо кэбмэна, держащего поводья повозки. Здания по обе стороны от дороги тесно жались друг к другу и нависали над прохожими, неприветливо советуя поскорее вернуться домой. Мэтью заставил Искорку идти помедленнее, что, в целом, можно было объяснить беспокойством за безопасность на дороге, но на самом деле – нежеланием кучера достигать конечного пункта. Ведь все удовольствие от работы он получал только во время езды, все остальное – это бесконечные ожидания хозяина.
– Пр-рибыли, – сообщил Мэтью, заезжая в роскошный двор через гостеприимно открытые ворота. Дорожки здесь были усыпаны песком, а вдоль них высажены кусты, которые только-только зазеленились и стояли, радуя глаз свежестью весны.
– Прекрасно, – мистер Зонко посмотрел на часы и, дождавшись, когда Мэтью остановит фаэтон напротив входа, сошел
