откуда взялась Трава.
Короля звали Яков Восемнадцатый. Соответственно, отец его был Яков Семнадцатый, а дед – Яков Шестнадцатый. У венценосных родителей почему-то весьма ограниченная фантазия, и, не желая напрягать себя подбором оригинального имени для новорождённого королевича, они просто нумеруют своих отпрысков. «Имя Яков вполне себе королевское, – вероятно, думали родители последнего Короля, – и раз наши предки семнадцать раз выбирали его для своих детей, то почему мы должны нарушать традицию».
Внешность у Короля тоже была вполне себе королевская: высокий рост, сильный голос, волевой взгляд, солидная фигура. Фигура, надо сказать, очень солидная. Девяносто килограммов чистой солидности – это вам не шутки.
Всё было у Якова Восемнадцатого идеально для того, чтобы быть королём. Кроме одной досадной мелочи: королём он был ненастоящим. Ну, конечно, по праву и по рождению он был самым что ни на есть настоящим королём – и сам себя считал таковым. Но кто, скажите, будет серьёзно относиться к королю, у которого нет королевства? «Король в изгнании» – титул весьма сомнительного качества. Правду сказать, очень обидный титул.
Все семнадцать предыдущих Яковов жили в огромном замке в центре огромной страны, всецело принадлежавшей им, а несчастный Яков номер восемнадцать ютился на крошечном островке на задворках небольшого государства, принадлежащего его сколько-то-юродному брату. Вы скажете, что владеть островом, пусть даже и небольшим, очень неплохо. Сказать по чести, это просто здорово! Но здорово это лишь для людей обыкновенных, без примеси королевской крови. А тому, кто мог бы владеть целой страной с десятками островов, этого, конечно, недостаточно. Ну и Короля, сказать откровенно, держали у себя из жалости, и не скрывали этого, а такое положение унизительно для любого, кем бы он ни был.
Последний Яков долгие семнадцать лет жил на правах бедного родственника и очень страдал от этого. Рядом с ним была небольшая горстка верных людей, на которых он и прикрикнуть-то не мог (вот уж поистине беда для правителя!), опасаясь, что и они его покинут.
Вот и сейчас, слушая отчёт своего Первого Министра (а по совместительству писаря, конюха, лакея и кучера), Король лишь кивал, поражаясь тупости и лености своих подданных, но прямо по этому поводу не высказывался: то, что они делали плохо, сам он делать совсем не умел, и приходилось скрепя сердце терпеть.
– Уже двенадцать, ваше величие, – закончил доклад Первый Министр.
– И что?
– Сейчас должен прибыть достославный Селен.
– Ах, – вздохнуло величие, – я и забыл. Может, он не придёт, а то я уже…
– По нему соскучился, – раздался у них за спиной весёлый голос.
Оба вздрогнули и обернулись.
– Селен! Мог бы хоть раз войти в дверь! – раздражённо воскликнул Король.
– Входить в дверь – удел простых смертных, а тем, кто умеет проходить сквозь стены и перемещаться в пространстве, такое
