отступления, выравнивающих пульс. Это не утешительный приз, это выводящая из себя стабильность повторяющегося дня, которую он быстро распознал. Офисные оковы пчелок их рукотворного творенья, которые они называют хорошей работой.
– Все эти подлизы, интриги и тимбилдинги терпимы, пока ты играешь с ними, и совсем другое, когда они играют с тобой, – отрезал в мыслях агент.
Было уже темно. Макс вышел из офиса и направился к метро, многочисленные фары машин привычно слепили. Через минуту, погрузившись в раздумья, он перестал их замечать, как и несущие их автомобили, курсирующие нескончаемым потоком. Машины сливались, представая в подсознании как неподвижная стена. Контрразведчик думал о задании, и ни о чем больше. Он был в начале многообещающей карьеры, беззаветно отдав операции всего себя без остатка, а ощущаемая гигантская ответственность за результат придавала этому возвышенное значение. Молодость рождала неугасаемый интерес, глаза буквально горели, ему доставляла удовольствие таинственность профессии, нравилось, что он не такой, как те прохожие, что, проходя мимо, никогда бы не догадались, кто он. Максим считал, что его настоящее на порядок важнее того, чем занимаются окружающие, и имеет неоценимое значение для государства и общества. Порой ему так и хотелось сказать случайному встречному: «Эй, а ведь я рискую ради тебя, ради того, чтобы ты и твои близкие были в безопасности!»
Мужчина в красной шапке удивленно посмотрел на Максима, но не задержался и прошел мимо. Максим смотрел на него так, словно хотел что-то сказать, но не решился. Контрразведчик вдруг обнаружил, что уже дошел до метро и стоит на ступеньках спуска под землю. Повернувшись к стене, агент увидел отражение парня в черной куртке с капюшоном и в синих джинсах, изображение искажалось грязной поверхностью стекла.
– Такие минуты задумчивости делают меня странным, надо держать себя в руках, – подумал Максим и двинулся дальше.
Макс был счастлив: после долгих лет подготовки его не оставили в наружке и дали настоящий шанс. Службы в наружном наблюдении агент страшился больше всего, рутинная, тяжелая и неблагодарная работа, никогда и никем не оцениваемая по достоинству. В наружке нет героев, об их работе не пишут книг и не снимают кино, их примеры не пример. А с каждым днем он все лучше осознавал: операция – это не просто шанс отличиться, на этом задании рождалась его легенда, с которой он будет жить и которая ему позволит стать настоящим разведчиком. Но для этого он должен все сделать безукоризненно, не бросив даже малейшей тени на Артема. Артем должен оставаться неприметным малым, не отталкивающим, но и не притягательным, не популярным, но и не изгоем. Артем должен быть как все, случайное лицо из толпы, скучный до безобразия, по его анкете взгляд должен скользить, не встречая сопротивления и переходя дальше к следующей.
Выйдя из автобуса, Макс почти уперся в остановку.
– Непродуманно сделано, – проговорил он, едва пошевелив
