и, сломя голову, помчался к подъезду, догоняя Ирину.
И вдруг женщина резко стала, будто вкопанная. Вячеслав по инерции проскочил мимо на шаг вперед и застыл, едва не налетев на совершенно необыкновенную пару.
– Это они… Слава! Это они! Они убили моих детей. Люди, вызывайте полицию! Их нужно арестовать! – кричала Ирина.
Двое мужчин, остановившиеся в дверях, едва держались на ногах. Оба одинаково толстые, одетые в костюмы, но как! Рубашки навыпуск и перекошенные галстуки явно перепутаны местами и функциями. На голове у одного высился тюрбан из банного полотенца, второй держал руку на перевязи из платка, который Ирина узнала по цвету.
– Слава, смотри, у них кровь!
– Заткнись, курица, – еле живым голосом пробурчал Ежков. – Засажу тебя в каталажку разом с твоими гопниками-недоносками и хиляками-телохранителями.
– Что ты тут несёшь о моих детях?! Я тебе сейчас ещё и зенки выцарапаю.
– Тише, – Вячеслав перехватил женщину, удерживая за плечи.
Ежков, не отвечая и даже не оглядываясь, замахал здоровой рукой водителю такси, которое неспешно разворачивалось, выезжая из тесного двора.
Машина остановилась и обе жертвы обстоятельств и бизнеса пошли садиться, поддерживая друг друга.
Михайлов с перевязанной головой оглянулся и погрозил Ирине забинтованной кистью, в то время как Ежков, сильно хромая и баюкая руку, намеревался сесть на заднее сиденье машины:
– Ты за всё заплатишь, стерва, – бубнил он себе под нос, чтобы не поднимать на людях скандал. – Я с тебя всё до копейки взыщу. Молись, чтобы в КПЗ не загремела за издевательство.
С запекшейся кровью на лицах и руках, они устроились в такси, получив через зеркало заднего обзора недобрый взгляд от сочувствующего Ирине водителя авто, который думал: «Это вы мне сполна заплатите за испорченный салон». Он в сердцах завёл мотор и тронулся с места.
Ирина и Вячеслав бросились в подъезд, поднялись на шестой этаж и подбежали к распахнутой настежь двери квартиры. Проскочив порог с колотящимся сердцем, Ирина надрывно выкрикнула:
– Толя, Лёша!
– Мама! – ответили они разом.
Послышалось шуршание, скрежещущий звук передвигаемой мебели. Из проёма деревянной двери детской высунулись белобрысые головы с испуганными мордашками.
– Живые! Что с вами сделали? Где болит? Вы ушиблись? Вас били? Господи! Главное, вы живые!
Вячеслав предусмотрительно запер входную дверь и, поставив замок на предохранитель, неторопливо прошёл в комнату. Разуваться в прихожей было бессмысленно.
Ирина усадила детей на диван, ощупала их, тщательно осмотрела каждый участок худеньких тел и, убедившись, что всё в полном порядке, бурно расцеловала обоих:
– Я вас люблю. Ну, рассказывайте, что здесь случилось?
– Мама, мы ничего не делали. Мы ели арбуз, а потом, когда он закончился, мы увидели этих голых мастеров, которые на нас почему-то напали, – выдал мгновенно Толя.
– Точняк.
