Огонек. – Знаете, что необычного в моих коктейльчиках? Я растворил пенопласт в горючей смеси. Получился такой вот своеобразный самодельный напалм. Облепит все – и поминай, как сучка выводок нарекла. Никто не покинет горящий бэтээр живым. Никто. Так-с, дай-ка, блин, еще глотну. – Выпил еще граммов пятьдесят. – Так, все. Хоккей. Хватит оттягивать неизбежное! – Гришка закрутил крышку и запихнул флягу в карман. – Готов? Да. Да. Да, сука! Хватит бить баклуши и отсиживаться! Пора!
В поле зрения возник один из типов в экзоскелете. Огонек понял, что не успеет вскинуть пистолет и выстрелить первым…
…шальная пуля просвистела у самого уха, опалила его и едва не срезала мочку.
Ударила в мешок с песком, брызнули песчинки.
Огонек, заорав, как пациент психиатрической клиники, начал безумно нажимать на спусковой крючок.
Израсходовал всю обойму, но завалил гада.
– Еще бы миллиметр, – посетовал он, стряхнув грязь со щеки, – и, блин, привет вам, предки!
Пушка БТРа заметалась из стороны в сторону, выискивая цели.
– Давай, Огонек, твой выход.
Прыжок!
Рывок!
Пулеметчик дернул ствол в сторону несущегося анархиста. Но тот, вовремя среагировав, сиганул в траншею. Строительные бытовки, что когда-то служили ночлежками для бойцов группировки, приняли на себя длинную очередь.
Огонек был готов поклясться, что чувствовал жар от свистящих совсем рядом пуль. Клубилась пыль, она накрывала – не продохнуть!
Когда стрелок все же прервался на перезарядку, Гришка вскочил на ноги.
Песчаная завеса, поднятая выстрелами, сыграла на руку.
– Получай!
И метнул коктейли.
Бутылки со звоном разбились. Одна ударила перед машиной, вторая попала в правый бок. Горючая жидкость через технологические отверстия затекла в вентиляцию и моторный отсек.
– Давай-ка! Оставшиеся! Ну-ка!
Огонь объял казавшуюся неприступной единицу боевой техники.
Экипаж не успел предпринять никаких мер.
Повалил дымок.
Пулемет начал изрыгать очереди, но уже беспорядочно.
– Либо добью вас тут всех, либо сокращу вашу численность настолько, что Зона завершит за меня начатое. Вы же не забыли, что Гришка я только за бутылочкой пива? А на поле боя я, сволочи, Огонек. И я припас для вас своих малышек! У меня еще есть! Не обольщайтесь!
И зажмурился от яркой вспышки, что расцвела на том месте, где ехал второй БТР.
Никита, давно покинувший снайперскую позицию и объединившийся с подоспевшими на выручку бойцами «Удара», прижался к бетонному забору и поднял ладонь вверх, приказывая союзникам остановиться.
Рев движка – свет фар. Мимо промчался «шестьдесят шестой».
Коннор, удостоверившись, что грузовик скрылся, дал отмашку двигаться дальше. Фигуры бойцов скользили вдоль бетонных плит. Рядом что-то взорвалось, и Никита едва успел пригнуться.
