и клокочет слияние грустей,
в какое подмешаны злость и печаль,
пожухлые листья, усохшие кустья
отрезанных грёз и великих начал.
Жар водный посолен, поперчен и чёрен.
Стихами кричу, хоть и внешне я нем.
Наверно, страдальцем с родин наречён я
и небезразличным, нехладным ко всем.
Пожар, что объёмен, силён, беспрерывен,
сумеют легко и успешно унять
ладошка любимой иль яростный ливень.
Но нет ни её, ни дождинки опять…
Fucking megapolis
Скопление копий эмоций, профессий.
Рекламы, толпа наподобие вшей.
Похожие судьбы и книги конфессий.
Вокруг Вавилоны сплошных этажей,
упадок продаж и наук, книгочтенья,
ленивость парней, обнагленье девиц,
три тысячи видов вина и печенья,
отсутствие чести, некрашеных лиц,
отправки бумаги и пикселей разных,
кабальные ссуды, поток кузовов,
пороки под пудрой, нарядны, заразны,
соседняя зависть, кошмарности снов.
Не в моде, не в спросе громоздкие думы.
Предсмертья поэзии, правды, добра.
В глазах горожан опустенья и суммы.
Их руки – не крылья, а два топора.
Угасло, дотлело совсем светлодушье,
тепло испарилось из рода славян.
Все души ужались до формы клетушки,
давно одичали от множества ран.
Несчастные дети несчастных супругов.
Бессмыслица, хаос, бардак каждый час.
С экранов гипноз, исторжение слухов.
Народная рознь, отчуждение масс.
Банальные игры купцов и холопов.
Дымы, ядовитость из пастей и труб.
И мне не хватает средь этого скопа
покоя, любви и целующих губ…
Человеческая благодарность
Остывшие рыбные кости,
медальки простой чешуи,
мясные полоски, как гвозди,
наброски овсяной лузги,
две жадные горсточки каши
и лента свекольной коры,
кусочек картошки, как сажа,
в бульоне давнишней поры,
какая-то тёмная вена,
очистки, огрызок и сор,
а сверху наплёвками пена,
водица, как мыльный раствор,
дробинки гороха, редиска,
как пьяная рвота бойца.
Всё это в погрызенной миске
в награду за стражу дворца…
Забота о будущем
