в некий город с наказом увещевать людей, дабы умножали свободу всех родов. Пусть каждый без опаски говорит, что заблагорассудится, а суды не карают строго, и власти ослабят надзор за подданными.
“Беда не заставит себя долго ждать, – рассуждал Михаэль, – болтовня без границ – путь к анархии, беззубость судов поощрит разбой и насилие, и расцветет коррупция средь безнадзорного народа. Сильный будет пожирать слабого, и несчастные жители побегут куда глаза глядят. Отличное наказание! Видя такую напасть, обитатели других городов возьмутся за учение да за молитву, дабы уберечься от лиха”.
Случилось, однако, не так, как того ожидал Михаэль. Не знал ангел, что неожиданное происходит чаще ожидаемого. Не скованный надсмотром, народ обрел инициативу, в гору пошли ремесло и торговля. Жизнь стала богаче, жить стало веселее. А когда богато и весело живется, то работа спорится, а вера – побоку. Горожане благодарили посланника Небес за науку, а Михаэлю ничего не оставалось, кроме как признать неудачу своего предприятия.
Следующим проводил опыт Насаргиэль. Он указал посланнику на город соседний с тем, где экспериментировал старший над раем. Властитель ада повелел своему эмиссару убеждать людей срывать с себя цепи лицемерного благочестия. Пусть восторжествует свободная любовь, долой бремя семейных уз. Раскованность нравов – вот девиз!
“Быстро растлится народ, – думал Насаргиэль, – погрязнет в разврате. Похоть без запрета бесчинствует. Потеряют люди стыд, мор от дурных болезней проберется в каждый дом, народ станет вымирать. Сами себя люди накажут! Здоровые прочь побегут из проклятого места. Соседние города спохватятся, пока не поздно, совершенно запретят у себя распутство, и жители их возьмутся за книгу, да примутся за молитву”.
Ошибался Насаргиэль в своих расчетах. Не расплодились дома позора, и не рухнул брак, зато женщины воспряли к новой жизни и даже стали равноправнее мужчин. Нетрадиционное было признано законным, захлопнулись дверки опустевших шкафов, и радость долгожданного равенства затопила многие сердца. Ханжество освободило место прямодушию, и люди забыли дорогу в молельные дома. Расцвели искусства всех видов и форм. Опасаясь распространения опасной бациллы в других городах, Насаргиэль признал неудачу и поспешил отозвать посланника.
“Как мудро решил Господь, предложив умнейшему из небесного воинства действовать последним, – подумал я, – итак, настала моя очередь воплощать волю Бога. Глубоко печалят меня ошибки соратников. Я готов сменить их, но я пойду другим путем”.
Я тщательно выбирал посланника. Мне нужен был железный ангел, ибо я ставил перед ним задачу много труднее той, которую решали его неудачливые коллеги. Ведь ему предстояло поднимать дух вверх, а тем – толкать вниз. Наконец, я нашел подходящего кандидата. Заботливо сообщил ему о местонахождении пещеры, где он оставит на время свои крылья, благословил его.
В назначенном мною городе посланец принялся внушать жителям необходимость возвращения к вере и к молитве, он неустанно
