снайпера, его глаза с полопавшимися сосудами, искривленный в крике слюнявый рот, я поняла, что ненавижу. Лазаруса, чья настойчивость превратила мужчину в полоумного. Невмешивающегося Руслана. Саму себя, наконец!
– Ох, господи… вы же монстры!
Я развернулась и бросилась прочь. Подальше от этой мерзости!
Хруст шифера и глиняных черепков под подошвами кроссовок… Я бежала, не глядя под ноги, не боясь змей, возможно притаившихся среди бурьяна. И закономерно споткнулась. Заросли крапивы остудили мой пыл. Подув на волдыри и осмотревшись, поняла, что меня занесло куда-то не туда. Похоже, я только отдалилась от выхода. Глупый поступок, теперь понимаю. Что нервы не выдержали, плохое оправдание. Чтобы не усугублять ситуацию, кричать не стала. Кто знает, вдруг несчастного Дениса прикрывал товарищ, которого витязи не сумели обнаружить? Я сидела на куске обвалившейся стены, в тени, ожидая, пока меня найдут. На месте парней я бы себя потеряла…
Если верить моему чувству времени, прошло пятнадцать минут, прежде чем послышались шаги. Руслан? Мне хотелось бы, чтобы это был он. Кажущийся мягким оборотень пугал меньше хладнокровного вампира. Нет, за мной пришел не Булатов, а Болконский Андрей Николаевич собственной персоной. Ребята, оказывается, неплохие психологи. Как любил говорить дед-историк, какой бог вымочил, такой и высушит. То есть кто напугал, тот и успокаивает.
Лазарус несколько секунд постоял напротив. Затем, поддернув серые брюки, присел на траву, прямо в пятно света, льющегося из пролома в крыше. Разве вампиры не должны сгорать на солнце? Хм, нужно добавить еще один вопрос в мой список…
Теребя былинку бледными длинными пальцами, он заговорил тихо, не торопясь, будто взвешивая каждое слово:
– У каждого рыцаря Гласа своя специализация. Кто-то «щит», а кто-то «меч». Один закрывает собой, второй уничтожает врагов. И когда возник вопрос, кому кем быть, я вызвался стать твоим разящим клинком. Это не поблажка Руслану, у которого, подозреваю, нет чужой крови на руках. И не бахвальство бывшего наемника, знающего, что такое война. Я не боюсь испачкаться и поэтому делаю грязную работу лучше.
Лазарус замолчал. А я по-новому взглянула на него. Ухоженный, одетый в дорогой костюм, безупречно чистый и выглаженный, в пижонскую бледно-лавандовую рубашку, он больше не казался мне бесчувственным монстром. Скорее продуманно жестоким.
– Поверь, я не испытываю удовольствия, причиняя кому-то боль. Но если от этого зависит твоя безопасность и целостность нашего триумвирата, я буду ее причинять.
Вампир поднялся и подал руку. И я не стала отказываться от помощи. Лазарус не отпускал мою ладонь, пока не довел до серебристого джипа, на котором мы приехали. Угрюмый Руслан встретил нас молча, не задавая вопросов. И я решила не спрашивать, куда подевался охотник, понимая, что ответ может не понравиться.
Когда заводские развалины остались позади, я нарушила тишину, царившую в салоне:
– Простите… за монстров.
– Пустяки, Герда, – отозвался оборотень, сидевший за рулем, – это уже в прошлом.
