причудливой розовато-лиловой окраски, с шестью толстыми щупальцами и тремя глазами на большом воздушном вешке, наполненном гелием, который позволял им летать над поверхностью планет и в космосе. Летая, эти существа перерабатывали невинный газ в нечто тяжкое и смрадное, в ползучий черный дым, который извергали из себя всякий раз, когда хотели передвинуться. Вещество это было менее опасным, чем хлорпикрин, но эффективным ничуть не меньше горчичного газа. Наши знакомцы не умели разговаривать, если не считать разговором клекот и невнятные цокающие звуки, которыми они изредка обменивались при еде. Единственным их преимуществом перед людьми были превосходно развитые телепатические способности. Они могли обмениваться между собой связными мыслями и яркими образами. Впрочем, круг их интересов замыкался на еде и самолюбовании. В остальном уровень их развития был не выше, чем у троглодита. Язык их насчитывал 150-200 слов, из которых большую часть составляли междометия. Некоторые ученые позже пытались искать в них отголоски влияния некоей працивилизации, выискивали в их среде хоть какие-то намеки на зачатки наук и искусств, но тщетно. Ну чего вы хотите? Представьте себе человека, живущего в мире, лишенном естественных врагов и суровых условий, в мире, изобилующим пищей, светом, теплом, прекрасными климатическими условиями, индивидуума, лишенного каких-либо проблем, даже половых, ибо размножаются эти существа отпочковыванием, представьте себе, говорю я вам, гения, живущего в этом благодатнейшем из миров, – и вы получите ленивого, туповатого, скучающего бездельника, недотепу и немного философа, каковыми и являлись большинство туземцев. «Но, где же? – вопросили их люди. – Где этот мир и почему вы покинули его ради холодного и пустынного космоса?..» «Да во же! – отвечал старый Вождь, чья кожа поросла лишаями от времени. – Вот она наша планета, с которой нас изгнали в результате гнусных происков всяких мерзавцев вроде вулканщиков, ржаво-болотников и чащобников… Нас, исконных обитателей этого мира, которые имеют прав на него гораздо больше, чем они! Во-он тута находится эта планета и называется она…»
– Филумбридж! – заорал командор. (Видно, это слово давненько уж вертелось у него на языке). – Отныне и навеки пусть наречен он будет Филумбриджем!
И он доставил изгнанников назад, промерил и заснял всю планету. Его рапорт в Управление Астронавтики напоминал «космические оперы» из книжонок для подростков. Он не поленился расписать свои «подвиги» на ниве Контакта. А на карте планеты отныне и навек красовались Море Филиппа, залив Уильяма, хребет Морриса и Океан Бриджа. В скором времени люди стали частыми гостями на Филумбридже. Они долго пытались завязать какие-либо контакты с прочими племенами планеты, но ни вулканщики, ни ржавоболотники не проявили к ним особой симпатии, а чащобники вообще … ну, да, это тема для особого разговора. И, возможно, эта планетка так и осталась бы в списках заповедных, если бы не оказалась самым настоящим ртутным Клондайком.
