потерял! Потом уже вспомнил, что слева кто-то в кабинке топтался, и справа кто-то дышал. Я ведь после пивнушки не домой поехал, а в типографию, там срочный заказ катался. Видно, выследили меня, поняли, куда деньги привезут. Э-эх! – махнул Петрович рукой. – Из-за меня чуть Сандип не погиб! Всех подвёл! Прости меня, Гранкин! Всё, больше не пью.
– Не виноват ты ни в чём, Петрович! – Витале было так гадко, что он понял – ещё чуть-чуть и он во всём признается прямо сейчас, прямо здесь, не думая о последствиях. – Не виноват ты! – крикнул он. – Мало ли ублюдков на свете? От всех не застрахуешься! Жив индус-то?! Жив! И ещё сто лет проживёт. А деньги – мусор, у него этих денег... Очухается и проплатит тебе заказ. И мы с тобой... по маленькой! Сначала фуфырик, потом сделка!
– Спасибо, Виталя, – расчувствовался Петрович. – Спасибо, друг! Только это урок мне на всю жизнь. Больше ни капли в рот не возьму. – Сгорбившись и втянув голову в плечи, Петрович вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Э-э-э-эхррр! – издал полухрип, полурык Виталя.
Как взяла его жизнь за горло! Как взяла! Всё. Он сам себе перекрыл кислород. В ближайшее время даже Петрович не сможет ему помочь.
В дверь тихонечко постучались.
– Э-э-э-эхррр! – повторил Виталя.
Дверь приоткрылась, в неё просунулась белокурая голова.
– Э-э-х! Вон все отсюда! Вон! – заорал он голове.
Голова похлопала изумительно голубыми глазами.
– Мне говорили, что вы со странностями, – сказала она.
Дверь распахнулась и в кабинет впорхнула дамочка, каких в жизни не бывает. Они живут на журнальных картинках, непонятно откуда берутся и куда потом деваются. На даме был облегающий молочного цвета костюм, остроносые туфли на высоченной шпильке, сумочка на цепочке и украшения, которые сдержанным блеском подчёркивали убогость ветеринарного кабинета. У дамочки всего было в меру, но и всего чересчур: грудь излишне оттягивала вполне скромный вырез, пиджачок туго обхватывал нереально тонкую талию, а коленки вроде и были скромно прикрыты юбкой приличной длины, но почему-то постоянно мелькали, мозоля глаза своим совершенством. Виталя даже зажмурился. Бывают же такие мамзелечки! Сколько денег на них уходит? Всё-таки здорово, что он женился на простой, понятной, хозяйственной Галке.
– Меня предупреждали, что у вас невыносимый характер! – Дамочка уселась на кушетку, умопомрачительным жестом закинула нога на ногу, и обхватила коленки тонкими пальцами, унизанными колечками, которых вроде бы было немного, но всё равно чересчур.
Гранкин сглотнул.
– О чём вас предупреждали? – с трудом произнёс он простые слова.
– О том, что вы просто несносный тип. Но я вижу, что это не так. Вы вполне милый!
– Милый?!
– Да! – Дама раскрыла маленькую как кошелёк сумочку, порылась в ней и закурила невиданную, длинную, тёмно-коричневую сигарету.
– Здесь не курят! – рявкнул Виталя. – Что вы себе позволяете?! Давайте
